Моей маме тоже повезло
Мама редко вспоминала блокаду, но иногда кое-что
рассказывала. Как-то она сказала, что в блокаду выжили три категории людей. Те,
кто по роду службы имел доступ к распределению продовольствия, те, кто в самом
начале, пока в магазинах были продукты, сделали запасы, и те, кому повезло.
Моей маме и бабушке повезло. Запасов они не делали, считая
тех, кто так поступает, паникерами (Что мама в свои 19 лет так думала, меня не
удивляет, но о чем думали бабушка и дед, которые пережили послереволюционный
голод, я не понимаю. Но, видно, верили пропаганде больше, чем своему опыту). К
продовольствию моя семья доступа не имела. Так что – повезло. Первый раз – в декабре,
в самое голодное время, когда приехал с фронта отец маминой школьной подруги,
которая жила в доме напротив. Он никого не застал дома и пришел к маме узнать
про своих. И узнав, что их эвакуировали, оставил маме целый рюкзак с едой,
которую привез семье. Наверно, это спасло маму и бабушку. Дед умер, но не от
голода, от болезни. Но еда из рюкзака кончилась, а блокада продолжалась. И тут
маме с бабушкой повезло еще раз. В феврале они уже здорово ослабли, но к ним
пришли люди с завода, где работал дед, и предложили им эвакуироваться. Деда,
видно, любили и уважали на работе (он был главным бухгалтером крупного завода,
не помню, какого), если вспомнили в такое время о его семье. Так что маму и
бабушку вывезли из Ленинграда, они выжили. И тут им повезло еще раз. Эшелон, на
котором их после Ладоги везли в эвакуацию, на стоянке оказался рядом с составом,
в котором ехали эвакуированные из университета. Мама до войны училась в
университете (в войну она работала медсестрой в военном госпитале), а бабушка
работала там бухгалтером. И им разрешили пересесть в университетский эшелон, и
они приехали в Саратов, где мама продолжила учебу, а бабушка заступила на
работу в бухгалтерии университета. Осенью 43 года мама поехала навестить ту
самую подругу, во всяком случае, так она объяснила свою поездку бабушке. А
подруга была в эвакуации в Молотове (Вятке), там находилась и эвакуированная
Военно морская медицинская академия, где учился отец. Так что там родители и поженились. Бабушка
отца сильно недолюбливала, и часто сокрушалась, что отпустила маму к подруге.
Правда, зная мамин характер, не думаю, что ее можно было бы не пустить…
После снятия блокады все вернулись в Ленинград, родители
доучивались. Тем временем и я родился. А потом маме повезло еще раз - она заболела
туберкулезом.
Мама училась на филфаке на монгольско-тюркском отделении
(она говорила, что сама не может понять, зачем она пошла на это отделение). Но,
так или иначе, после учебы ее оставили в аспирантуре, и она быстро написала
диссертацию. Какое-то исследование монгольских летописей времен Чингиз-хана.
Диссертация была готова, уже переплетена, я потом читал ее, защита была уже
чуть ли не назначена. И тут мама заболела туберкулезом. Какая уж тут защита. Но
маму вылечили, легкие ее впоследствии не беспокоили. А за время ее болезни
выяснилось, что ее научный руководитель – буржуазный космополит и одновременно
еврейский националист (тогда такое никому не казалось странным) со всеми
вытекающими последствиями. Если бы мама защитилась, и ее оставили на кафедре,
загремела бы, скорее всего вместе со своим руководителем. А так – обошлось. Не
было счастья, так несчастье помогло. А отец к этому времени защитился, и его
отправили в Архангельск. Мама поехала с ним, и тут ей повезло еще раз. Хотя тут
дело было все-таки не в везении. Дело в том, что учась в университете на своем
монгольско-тюркском отделении, мама одновременно не только прослушала курс
русской литературы, но и экзамены сдала, что и было зафиксировано в
соответствующей бумажке. Так что в Архангельске ее охотно взяли в местный
пединститут на кафедру русской литературы. Маме эта работа нравилась (пока не
доходило дело о советской литературы, тут ей приходилось трудно). В
Архангельске мама написала новую диссертацию – о Белинском. На этот раз
защитила без приключений. Потом мы вернулись в Ленинград, и тут маме повезло
еще раз. Филологу трудно было найти тогда в Ленинграде работу, выпускников
филфака распределяли учителями или давали свободный диплом. А маме каким-то
чудом удалось (хотя и не сразу) найти работу в Институте театра, музыки и
кинематографии, в секторе кино. Там она и работала успешно потом почти до самой
смерти. Занималась в основном экранизациями – филолог же. А главной своей
работой считала пятитомное издание «Из истории Ленфильма», редактором-составителем
которого она была. Докторскую ей писать было лень, так что занялась она этим,
только когда начала опасаться, что ее отправят на пенсию. А работать ей
нравилось. Тогда она села и быстренько
написала докторскую, которую защитила в 67 лет. И продолжала работать, пока
сама не решила уйти в 80 лет, когда работать ей стало тяжело.
Комментариев нет:
Отправить комментарий