Как нас учили в институте

Вспомнил про институт и задумался над образованием, которое получил.

Часто приходится  слышать, что в СССР был очень высокий уровень образования – и школьного, и высшего. Даже если это и так, то с явными оговорками. Что касается школьного образования, то мой друг Юра Филатов, который уже много лет работает в хорошем техническом ВУЗе в Ленинграде/Петербурге, говорит, что уровень абитуриентов снижается постоянно и очевидно, и явное снижение это началось отнюдь не после развала СССР, как принято считать, обвиняя во всем ЕГЭ, а в стабильные времена развитого социализма. Кстати, Юра говорит, что после введения ЕГЭ никакого ускорения падения уровня он не заметил. Я его мнению доверяю.    

Что касается высшего образования, то я могу судить только о нашем Политехе, точнее, о факультете радиоэлектроники, который закончил. Хотя ясно, что преподавание гуманитарных наук в идеологизированном насквозь советском обществе не могло быть нормальным. Особенно это касается истории и искусствоведения, понятно.

В дипломе у меня написано «инженер-радиофизик». Что касается «радиофизики», то этому нас учили. Базовая, теоретическая подготовка была на высоком уровне (для тех, кто учился, а не бездельничал, естественно). А вот что касается инженерства, то к этому не готовили практически никак. Достаточно сказать, что в 60-е (!) годы у нас не было курса полупроводников. Они упоминались вскользь в общем небольшом курсе «Электронные и ионные приборы». А все радиотехнические схемы, которые мы подробно изучали, были на лампах. Опять-таки вскользь упоминалось, что аналогичную схему можно  и на транзисторах построить, но имено вскользь, без всяких деталей. Наверно, объяснялось это тем, что наш завкафедрой, Зиновий Иосифович Модель, был стар. Не настолько стар, как нам тогда казалось, но он, видно, как-то рано состарился и в свои 60+ выглядел дряхлым. В довоенное время он руководил созданием крупнейших советских радиостанций и, естественно, собаку съел на ламповых схемах. А полупроводники просто не знал. И, видимо,  не давал у себя на кафедре хода темам, в которых не разбирался, а переучиваться было поздно.

Примерно такая ситуация, как мне объяснял отец, возникла в послевоенное время в медицине. Старые профессора-кардиологи, изучавшие медицину  еще до революции, не доверяли новому методу - электрокардиографии. Поскольку ничего в ней не понимали и доверяли не новомодным аппаратам, а своему чутью, опыту.  И не слушали специалистов по электрокардиографии. Тем, понятно, это было обидно. Этот производственный конфликт стал поводом (не причиной, естественно) для «дела врачей». Возникло-то оно формально из-за того, что Лидия Тимашук, сторонница электрокардиографии, стала отстаивать свою научную правоту обычным для сталинского СССР способом – политическим доносом. А Тимашук как раз была права – электрокардиография показывала инфаркт у Жданова, а старые профессора инфаркта не видели и отрицали. Донос этот поначалу в дело не пошел, но когда понадобился повод для развязывания антисемитской компании, про него вспомнили уже несколько лет спустя (Жданов умер в 1948 году) – и пошло…

Нежелание Моделя заниматься полупроводниками не имело таких драматических последствий. Просто когда я пришел на работу в Электроавтоматику, все схемы, которыми занимались в нашей лаборатории, были полупроводниковыми, и про радиолампы, которые я изучал все годы учебы, я больше никогда не вспоминал. А разбираться в полупроводниках пришлось самостоятельно.

И я не один был такой. Это была типичная ситуация. Что и отражено надлежащим образом в советском искусстве. В советских производственных фильмах, когда на производство приходил молодой специалист, ему традиционно говорили: «И забудь все, чему тебя учили в институте».

Это явно ставит под сомнение практическую ценность высшего образования в СССР – во всяком случае, инженерного.

P.S. Прослушав этот текст, моя первая читательница, жена Ада, дополнила его. Она напомнила мне, что в медицинском институте, в котором она училась, не было курса психологии. Вообще. Считалось, видимо, что врачам это ни к чему. Так что приобрести хотя бы базовые знания по психологии, без которой врачу работать сложно, Ада смогла только на курсах повышения квалификации, сделав в пользу психологии предложенный на курсах выбор между психологией и марксизмом-ленинизмом.