Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку

Смотрели вчера видеомарафон «Не выходи из комнаты», посвященный 80-летию Бродского. По ходу дела Диана Арбенина прочитала это самое стихотворение – «Не выходи из комнаты».

И подумалось мне по поводу строчки «Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?»: Бродского читают сегодня многие. Но много ли осталось нас, тех, кто понимает смысл этой строчки?

Кстати, здесь я позволю себе не согласиться с поэтом. В нашей компании все курили Шипку, но, когда был выбор, предпочитали Солнце (хотя, безусловно, лучше всего был «Джебел», только он недолго продержался в продаже).

В который раз подумал, как важно знание культурного и исторического контекста для понимания произведений искусства прошлого. Первый раз я подумал об этом, когда узнал, что первая строчка «Евгения Онегина»  («Мой дядя самых честных правил») напоминала современникам первую строчку достаточно свежей тогда басни Крылова «Осел и мужик»: «Осел был самых честных правил». Теперь-то эту басню мы не помним, так что нам пушкинская строчка ничего не говорит. А современники, небось, сразу начинали улыбаться. Но это мелочь. А вот незнание русского дуэльного кодекса и русских дуэльных традиций не позволяет нам понять и оценить надлежащим образом поведение героев «Онегина» в истории с дуэлью.  Хотя и знание кодекса и традиций не дает однозначного понимания ситуации, которую весьма по-разному оценивали Писарев, Набоков, Лотман и Дымарский, но у них-то возникали мысли, основанные на знаниях, а у меня, когда читал в юности «Онегина», и мыслей никаких не было, сказано

«Но дико светская вражда

Боится ложного стыда»,

И думать больше не о чем, все мне было понятно. И я знать не знал, что умные информированные люди веками спорят, расходясь весьма существенно в оценке поступков героев романа.

А у Акунина очень забавно показано в романе «Алтын Толобас», как незнание культурного контекста не позволяет даже современнику понять происходящее. Для Николаса Фандорина русский язык практически родной, он знаком даже с современным жаргоном. Он знает русскую литературу и русскую историю – но до 1917 года. Советскую культуру он не знает начисто – отец, ненавидевший большевиков, об этом позаботился. И, приехав в Россию, Фандорин не понимает смысл слов, которые безусловно понятны любому его сверстнику, выросшему в России.

Киллер, собираясь убить Фандорина, произносит знакомую каждому советскому человеку фразу: «Птичку жалко». А у Фандорина возникает ассоциация со стишком «Ах попалась, птичка, стой…»

И потом, когда Алтын рассказывает Николасу об этом киллере, происходит смешной диалог:

«Мне его сразу по фотографии опознали. Кличка — Шурик, а настоящего имени никто не знает.

— Какое странное прозвище — Шурик. …

— Киллер нового поколения, со своим стилем. Патриот шестидесятых: техасы, кеды, Визбор и все такое. Короче, «Кавказская пленница».

— Какая пленница? — не понял магистр. — При чем здесь пленница?»

И, наконец, когда Николас узнает, что кличка главного его врага – «Седой», тоже получается очень смешно:

 «Значит, Влад и есть тот самый Седой. …Почему «Седой»? он же молод.

— Потому что Соловьев».

Это все опять-таки забавные детали, но они наглядно иллюстрируют важность знания контекста.

Незнание этого самого контекста очень ярко проявилось, когда в постсоветской России начали в огромных количествах выпускать иностранные книги и фильмы, которые переводил бог знает кто. Каких только ошибок, вызванных даже не плохим знанием языка (хотя и это было), а отсутствием представления об «иностранной жизни» не попадалось тогда.

Мне очень запомнилась фраза из какого-то фильма о жизни высшего нью-йоркского общества начала 20 века: «Он один из самых завидных бакалавров в Нью-Йорке». Я озадачился тем, что же это за бакалавр такой завидный, и только потом сообразил, что современный молодой человек, переводивший фильм, знает «bachelor» в значении «бакалавр», но не сталкивался со вторым значением - «жених».

И на плохое нынешнее образование не спишешь, дело было в 90-е, и переводчик, учился, безусловно, в советской школе (а вероятно, и институте).