Джаз

Осеннее настроение

И снова осень развесила над городом

Неотжатые грязные тряпки облаков.

И воздух по утрам уже пахнет холодом.

…На паперти мыслей вымаливаю копейки слов.

Бреду, как юродивый, нацепивши вериги на душу,

Тащусь на Голгофу иллюзий, дабы принять свой крест…

А тихий шепот надежды, услужливо непослушный,

Звучит – как аккорды Монка сквозь угрюмый эфирный треск.

Это стихотворение я написал осенью 1966 года. Не знаю, сможет ли гипотетический читатель понять по этим строчкам это мое тогдашнее настроение, но тут уж ничего не поделаешь. Написал, как сумел. Но вот заключительная строчка, мне кажется, нуждается в пояснениях.

Наверно, не все знают, кто такой Монк, и при чем тут эфирный треск.

Так вот, Телониус Монк – мой любимый джазовый пианист, которого я слушаю всю жизнь – с ранней юности.

Я полюбил джаз со школьных лет. Хотя любить джаз в СССР было непросто. Джаз не был под полным запретом. И до войны, и после войны существовали большие оркестры (например, Леонида Утесова, Олега Лундстрема, Эдди Рознера, джаз-оркестр Армении). Эти оркестры ездили по стране с гастролями, выступали в больших залах. Существовали и небольшие группы, игравшие где придется, проводились  джазовые фестивали (правда, без всякого афишировния), в Ленинграде и Москве были открыты джаз-клубы. Но при этом джаз не передавали по радио, а на телевидении – лишь изредка в «киноконцерты» вставляли джазовые эпизоды из иностранных фильмов. Обычно это были куски с Chattanooga Choo Choo Глена Миллера из «Серенады Солнечной долины» и музыкальные номера из фильмов «Джордж из Динки-джаза» (помните «В бой идут одни старики»?) и «В джазе только девушки»). И все. Джазовые пластинки почти не выпускались. Так что слушать джаз можно было практически только по «голосам» - в первую очередь, по «Голосу Америки», реже – по ВВС. Музыкальные передачи не глушили, но качество приема на коротких волнах было неважное, музыка практически всегда сопровождалась потрескиваниями и посвистываниями разной интенсивности. Но хоть так.

Отсюда и возникла эта самая строчка.

Джазовые передачи по «Голосу Америки» в «нормальное время» шли, по-моему, раз в неделю. Но каждую ночь после полуночи (по-моему, после программы Special English) начинался «Час джаза». Звучал удивительный голос Уиллиса Коновера (“This is A Voice of America Jazz Hour”( и шло музыкальное вступление – первые такты из Take the A Train Дюка Эллингтона. С тех пор не могу спокойно слушать эту вещь. Это было потрясающе. В передачах Коновера можно было услышать все лучшее в джазе (я прочитал, что его личная коллекция насчитывала 60.000 дисков). И мы (мои институтские друзья тоже любили джаз) полуночничали, слушая эти передачи с восторгом. И далеко не только мы. В очерке о джаз-фестивале в Таллине, опубликованном в «Юности» в 1967 году Аксенов пишет: «известный  комментатор  Уиллис  Коновер,  голос  которого  уже  в течение двенадцати лет заставляет вздрагивать джазменов всего мира».

В СССР изредка приезжали американские джазисты. В 1987 году мне посчастливилось побывать на концерте великого пианиста Дейва Брубека в спорткомплексе «Юбилейный» в Ленинграде. И я услышал «вживую» самую мою, наверно, любимую джазовую композицию Take Five. А когда я был в 1974 год в командировке в Москве, мне удалось раздобыть билет на концерт другого великого пианиста - Оскара Питерсона. Но концерт не состоялся. Питерсон уехал из Москвы, отменив выступление, после того, как ему отказались предоставить гостиничный номер с роялем.

А пластинки все-таки изредка выпускались. В 1966 году вышла пластинка с записями участников московского джаз-фестиваля 66 года – «Джаз-66». Замечательные там были вещи, но особенно понравился нам «Вальс для Наташи» в исполнении квартета «КМ» Сермакашева.  Мы каким-то образом узнали, что КМ – это кафе  Молодежное, и что квартет выступает в этом кафе. И в августе 66, когда мы с Юрой Филатовым возвращались на попутках из Крыма в Ленинград через Москву, мы задержались там, чтобы пойти вечером в это кафе. Пришли – а в кафе оказался «закрытый вечер», и с улицы не пускали. Пришлось ехать домой, не солоно хлебавши.  Так я Сермкашева живьем и не услышал. Да и с пластинкой у меня сложилось очень неудачно, напишу когда-нибудь об этом. Но теперь я разыскал ее в интернете, скачал,  и слушаю иногда «Вальс для Наташи» и «Бесполезный разговор» Германа Лукьянова, от которого у меня до сих пор мурашки по коже идут.

А слушать джаз «вживую» получается и в Израиле, даже в нашем маленьком городке. Мы узнали здесь замечательно пианиста (больше всего люблю в джазе рояль) Леонида Пташку – понятно, выходца из СССР. И когда он добирается до нас, мы обязательно ходим на его концерты, тем более, что он всегда привозит интересных и неожиданных музыкальных друзей. А добирается он почти каждый год. Израиль – маленькая страна.