Вчера мы провели день в Иерусалиме. Вечером ужинали у адиной племянницы, и я впервые попробовал вино стоимостью 189 шекелей. Наше каждодневное вино стоит 17 шекелей. "Каждодневное" здесь следует понимать не буквально, а как фигуру речи. К сожалению. Мой старый друг из Петербурга регулярно присылает мне рекомендации, исходящие от доктора Мясникова, который, как я понимаю, постоянно появляется на российском телевидении со своими советами. Я с детства очень уважаю фамилию "Мясников". Дед нынешнего теледоктора был замечательным врачом. И он был научным руководителем кандидатской моего отца. Отец всегда отзывался о нем с огромным уважением и почтением. Где бы отец ни работал, портрет Мясникова-деда всегда висел на стене его кабинета. Но уважение к делу не перешло на внука. Мясников-внук для нас авторитетом никак не является, мы относимся к нему весьма негативно. Особенно после его прошлогодних высказываний по поводу коронавируса, которые цитировались в российских СМИ. Но даже неуважаемый нами человек может иногда говорить дельные вещи. Не следует быть предвзятым и необъективным. Вот недавно мой друг сообщил, что Мясников рекомендует в целях борьбы с инфарктом выпивать ежедневно бокал красного вина. Мы восприняли эту рекомендацию очень серьезно, но все же не выполняем ее. Каждый день не получается. Мешает вбитая с советских времен антиалкогольная пропаганда, когда нам внушали, что человек, который употребляет спиртное каждый день — алкоголик. Я уже писал о профессоре Углове, который много лет работал в 1 ЛМИ и вел активную антиалкогольную пропаганду в советских СМИ. Так Углов вообще говорил, что достаточно один раз выпить бокал шампанского — и ты встаешь на путь алкоголизма, с которого уже нет возврата к трезвой жизни. Поэтому он призывал к полному воздержанию (от алкоголя). Это, наверно, все-таки крайность. Я вот себя алкоголиком не считаю. Хотя, с другой стороны, мало кто считает себя алкоголиком, пока не начнет ходить на собрания анонимных алкоголиков, на которых, судя по многочисленным фильмам, любое выступление начинается со слов "я — такой-то, и я алкоголик". И все же считаю, что Углов преувеличивал. Бабушка Эдда говорила, что он действительно вроде не пил совсем. Просто у него были другие пристрастия — он постоянно женился. Причем, как рассказывала с уважением бабушка, оставляя очередную жену, чтобы жениться на новой, он оставлял оставляемой и квартиру. А затем получал новую, в которой жил с новой женой до нового брака. Хотя в СССР жилье и было бесплатное (во всяком случае, пока не появились кооперативы), столь частое получение квартир вряд ли было возможно без взяток, так что, подозреваю, у профессора просто не оставалось денег на алкоголь, все средства (а профессора тогда жили неплохо) уходили на подкуп чиновников. Так что тем, у кого на спиртное хватало, профессор, вероятно, просто завидовал, и пытался их отговорить от этого приятного занятия.

Но, так или иначе, каждый день мы не пьем. Хоть и не верим, что станем от этого алкоголиками, но все же что-то все-таки удерживает. Так что инфаркт грозит.

Возвращаясь к началу своего рассказа, хочу сказать, что, попробовав вино за 189 шекелей, никак не могу сказать, что оно в 11 раз лучше вина за 17 шекелей. Я вообще не почувствовал преимуществ разорительного мерло. Наверно, я просто не в состоянии был его оценить, и выступаю в роли героя басни Крылова "Петух и жемчужное зерно" (не знаю, правда, правомерно ли это сравнение, поскольку неясно, что подразумевать в этом случае под навозной кучей).

Но так или иначе, я зря перевел дорогой продукт. Оно и к лучшему, в нашей деревне такого вина все равно не купишь, да и денег жалко.

И сегодня вечером мы отметим день рождения нашего любимого Джорджа Клуни нашим 17-шекелевым вином.

Наше 17-шекелевое