(окончание) 

С «общенациональными» разносами в целом все ясно. Они запускались с самого верха, через центральные газеты, и в принципе соответствовали текущему направлению извилистой генеральной линии партии, хотя и здесь играли существенную роль личные мотивы. Известно, скажем, что Хрущева «готовили» к посещению Манежа, так что он пришел на выставку уже настроенный соответствующим образом.

Как возникали разносы на локальном уровне, можно только гадать, но здесь, видимо, личные мотивы играли еще бОльшую роль. Когда в «Ленинградской правде» появилась разносная рецензия на фильм Вульфовича и Курихина  «Мост перейти нельзя» (авторов, как водится, упрекали в формализме), в «киношно-театральных кругах» города были уверены, что статью эту организовал Юрий Толубеев, который был в этих кругах «в авторитете». Толубеев играл (и играл прекрасно) Вилли Ломена в пьесе Артура Миллера «Смерть коммивояжера», по которой был поставлен фильм. Соответственно, он рассчитывал, что на роль в фильме пригласят его. А режиссеры пригласили Николая Волкова-старшего (который Хоттабыч), он сыграл совсем не то, что играл Толубеев, и получилось очень интересно. И обиженный Толубеев решил отомстить. В итоге на Вульфовича и Курихина повесили ярлык формалистов. Вместе они больше не работали, Курехин снял несколько вполне реалистических, но слабых фильмов, Вульфович попытался еще взбрыкнуться, выпустил интересный фильм «Улица Ньютона, дом 1» на модную тогда тему физиков, получил еще раз за формализм (видимо, по инерции, ничего «такого» в фильме не было, просто он не был безликим) и после этого снимал время от времени унылую серятину.

По какой причине возникали другие разносы, понять трудно. Кто знает, почему осенью 1961 года в ленинградской «Смене» появилась хамская статья об Окуджаве («Цена шумного успеха», и почему «Комсомолка» оперативно перепечатала эту статью (случай, по-моему, беспрецедентный). Найти эту статью можно здесь: https://history.wikireading.ru/72174 Песня «Петухи» в этой статье была названа «откровенно кабацкой», «Голубой шарик» - воинствующим образчиком бессмыслицы. В апреле 62 года появилась еще одна погромная статья «Бремя славы» (ее можно прочитать по той же ссылке), где выдвигались уже политические обвинения («А главное, что отвращает молодежь от песенного творчества Окуджавы – это полное, так сказать, несовпадение его с настроениями и устремлениями молодого поколения строителей коммунизма»). Но это была всего-навсего московская «Вечерка», да и «Комсомолку» нельзя было считать «истиной в последней инстанции». Приговором могла стать статья в «Правде», на худой конец – в «Известиях». А тут, видимо, опять было чье-то личное отношение на невысоком уровне, поскольку в том же 1962 году Окуджаву приняли в Союз писателей – это было официальное признание.

Окуджаве доставалось не раз, последний раз в советские времена на моей памяти – после выхода романа «Путешествие дилетантов». В национал-патриотическом журнале «Молодая Гвардия» появилась разносная рецензия. Причем ситуация была весьма забавная. В романе речь идет о тотальной несвободе в России, о душной, нестерпимой атмосфере, в которой живут герои.  Но – в царской России. И не просто в царской, а в «николаевской». Николай I по каким-то непонятным для меня причинам был в советской истории самым ненавидимым монархом. На втором месте, с большим отставанием, шел, наверно, Павел I. Читателям было понятно, что имеет в виду автор, но формально придраться было не к чему. И вот автор рецензии, не имея возможности прямо обвинить Окуджаву в клевете на советский строй, был вынужден обвинять Окуджаву в очернении николаевской России! При том, что в издании БСЭ, вышедшем в 60-70-е годы, Николай I характеризовался так: «По своему характеру Н. I был жесток, деспотичен. Политические воззрения Н. I были цельны — самодержавие представлялось ему незыблемым догматом, понятие о праве оставалось для него недоступным. Истиной в последней инстанции являлись его собственные представления. Отсюда основным качеством, которое он требовал от окружавших его людей, было послушание. Всё это обусловливало утверждение вокруг Н. I системы лжи, угодничества и лицемерия». И вот эту «систему лжи, угодничества и лицемерия» автор рецензии защищал от нападок Окуджавы, обвиняя его, как выражаются сегодня, в «переписывании истории». Воистину Россия – страна с непредсказуемым прошлым.

С другой стороны, а что было делать автору рецензии? Заявить, что Окуджава пишет о царской России, а имеет в виду СССР? У автора хватило ума не уподобиться герою старого, дореволюционного еще анекдота (мне его в детстве дед рассказал, опять-таки имея в виду современность):

Шел по улице человек и кричал: «Царь – дурак». Забрали его в участок, он оправдывается: Я же не про нашего, а про болгарского». Полицейский ему говорит: «Ты дурака-то не валяй. Каждому ведь ясно – если дурак, то наш».