Оккупация

Я написал вчера про оккупацию: «Немцы были хуже. Как минимум, по отношению к евреям».

А потом задумался вот о чем. Я, к сожалению, достаточно хорошо представляю себе, что происходило с евреями на оккупированных территориях. Немало видел фильмов, читал книг,  слышал рассказы евреев, которым удалось уцелеть, и читал их воспоминания, причем написанные «для своих», не для печати. Но вот о том, как жили остальные, не евреи, в оккупации, я практически ничего никогда не знал, да и не задумывался об этом. В советское время повседневная жизнь людей в оккупации была как бы запретной темой. Освещались лишь два аспекта этой жизни – действия партизан и подпольщиков и зверства оккупантов. Еще был третий аспект – преступления «пособников»,  но это обычно был сюжет для какого-нибудь детектива о розыске таких «пособников» после войны. Никакие сведения об общем количестве таких «пособников» не публиковались. Поэтому на меня в школьные годы сильно подействовал рассказ отца. Он ехал в Минск и оказался в одном купе вдвоем с белорусом. Разговорились, выпили. По ходу разговора выяснилось, что попутчик – белорусский писатель, пишущий на военные темы.  И писатель этот сказал отцу, что в Белоруссии, «партизанском крае» согласно советской военной мифологии, число партизан и полицаев было примерно одинаковым. Мне очень запомнилось это, поскольку не укладывалось в привычную схему «официальных» сведений о войне.

Но в оккупации оказались десятки миллионов людей. Подавляющее большинство из них не были евреями, преступными пособниками и жертвами злодеяний нацистов.  Они просто жили. И вот о том, как жили эти люди, я практически ничего не знаю. Толчок в сторону этих размышлений я получил несколько дней назад, когда мы попытались смотреть новый российский сериал «Алекс Лютый» - как раз история поиска «пособника». Дальше первых двух серий дело не пошло, но из этих первых серий мы с изумлением узнали, что на оккупированных территориях работали школы. Обычные школы, отличающиеся от советских только тем, что в классе висит портрет Гитлера, а не Сталина. Показано там, как на уроке литературы поэзию изучают. Раньше мне как-то в голову не приходило задаваться вопросами, а тут я задумался: Стало быть, школы были, не может быть, чтобы сценаристы просто выдумали это. А что еще было? Были больницы, как организовывалось обеспечение продуктами жителей больших городов? Ведь не приходилось слышать, чтобы на оккупированных территориях люди миллионами умирали от голода, как при советской власти. А обеспечить продовольствием жителей большого города не так просто. Вопросов сразу возникло много. Буду искать ответы в интернете. Вчера начал. Отыскать не так просто, но кое-что удалось найти с первого захода.  Напишу подробно, когда наберу побольше информации.

Преступления немцев на оккупированных территориях широко известны. Но только евреев уничтожали исключительно за то, что они евреи – причем тотально, курс был на полное уничтожение. Остальных убивали наверняка и без причины, озверение на войне неизбежно. Но все же наиболее известные случаи массового уничтожения людей - Хатынь в Белоруссии,  Лидице в Чехословакии, Орадур во Франции – были вызваны действиями партизан и диверсантов (что, конечно, не оправдывает убийц мирных, ни в чем не повинных людей). А там, где партизаны не проявляли активности, люди жили, надо полагать, по-разному. Не шиковали, понятно, в войну и на своей территории людям в любой стране живется несладко, а тут – оккупация. Но – жили, и в большинстве своем – выжили (в отличие от евреев и цыган).

Хочу рассказать на эту тему две истории. Одну знаю с чужих слов, другую слышал сам от людей, переживших оккупацию.

Первую историю рассказал в годы учебы мой друг Леня Широчин. Он как-то провел каникулы у родственников в деревне (не помню, где), и его (а после и нас) впечатлил услышанный им там рассказ.

Когда стало понятно, что придут немцы, жители деревни были сильно напуганы. И когда они каким-то образом узнали, что немцы уже на подходе, всей деревней спрятались в овраге. Сидели там, затаясь, ждали, что будет. Потом к обрыву пришли немцы. Заглянули в овраг, увидели крестьян, сказали что-то по-своему со смехом и ушли. Жители еще какое-то время сидели в овраге, но не жить же там. Так что потихоньку стали возвращаться в свои дома. Немцы пробыли в деревне недолго, никого не убили (евреев там не было, начальство и коммунисты местные, наверно, успели скрыться), ушли и больше не появлялись. Крестьяне разобрали по домам с колхозной фермы коров и стали себе жить. Причем им еще и повезло – перед приходом немцев советское руководство пыталось эвакуировать, что можно, в том числе и коров. Но немцы продвигались вперед быстрее, чем двигались коровы, так что в итоге возле деревни оказалось брошенное стадо, которое деревенские тоже разобрали по домам. Так и жили спокойно, пока не пришли свои. «Свои» коров отобрали обратно в колхозное стадо, да и крестьян загнали в колхоз.

Кстати, о коровах. У нас дома было второе («черное») издание БСЭ. Основные тома выходили до 1958 года, а после этого, в 59-ом или 60-ом  вышел дополнительный том – «СССР». Я энциклопедию любил читать с раннего детства, читал и том «СССР». И там в статистических данных меня поразили цифры поголовья крупного рогатого скота в СССР. Оказалось, что по вполне официальным данным БСЭ поголовье это резко упало в начале коллективизации и к началу войны так и не вернулось к уровню доколхозной жизни. Я на тот момент о коллективизации знал, наверно, только из «Поднятой целины» Шолохова, и данные БСЭ ускорили мое движение в сторону антисоветизма, к которому я двигался в ту пору.

Вторую историю я отложу на следующий раз, а то и так уже слишком «многа букаф» получилось.