Вчера закончил свой текст фразой : «Так что можно предположить, что толпа безумна независимо от постоянства».

Безумие, охватившее мир сегодня, мы видим своими глазами.

В США люди вступают в жестокие конфликты из-за отношения к Трампу. Моя троюродная сестра, живущая там, узнав, что моя дочь относится к Трампу негативно, накричала на нее и прервала с ней отношения. А заодно и со мной. При том, что это она разыскала меня в Израиле, чтобы восстановить контакт, оборвавшийся после ее отъезда в Штаты еще в 70-е. А на днях подруга из США рассказала жене, что компания ее дочери распалась после десятилетий дружбы – тоже из-за разногласий по поводу Трампа. Самой подруге удалось сохранить свою компанию только благодаря тому, что они наложили запрет на разговоры о Трампе и соблюдают этот запрет. Вот явная иллюстрация безумия, охватившего сегодня весь мир.  Но разве раньше было по-другому?

В пьесе Бернарда Шоу «Другой остров Джона Буля», написанной в 1904 году, есть такой эпизод:

 

Дойл. Что  бы  вы  сказали,  если  бы  я  предложил  вам навестить вашего отца?

Бродбент (с сыновним почтением). Я никогда не забывал свой сыновний  долг  и регулярно навещал отца, пока он не повредился в уме.

Дойл (соболезнующе). Он сошел с ума? Вы мне не говорили.

Бродбент. Он вступил в Лигу протекционистов. Он бы никогда этого не  сделал, если бы разум его не помутился. (Начиная декламировать.) Он пал жертвой политических шарлатанов, которые...

Дойл (перебивая). Иначе говоря, вы не видитесь с отцом потому,  что  у  него  другие взгляды, чем у вас, на свободную торговлю, а ссориться с ним  вы не хотите.

 

Полагаю, что Шоу не придумал эту ситуацию…

 Так проходил идейный конфликт между отцами и детьми  сто с лишним лет назад, в Англии, о чопорности и корректности которой есть множество анекдотов.

В России, которая чопорностью и корректностью никогда не отличалась, этот конфликт приобретал тоже уже более 100 лет назад более радикальные формы. Такой конфликт описан в рассказе Исаака Бабеля «Письмо»:

 «…всех нас побрали в плен и брат Федор Тимофеич попались папаше на глаза. И папаша начали Федю резать, говоря — шкура, красная собака, сукин сын и разно, и резали до темноты, пока брат Федор Тимофеич не кончился».

 Потом ситуация изменилась, и уже папаша попал в руки сына Семена Тимофеевича (Сеньки):

 И Сенька спросил Тимофей Родионыча:

— Хорошо вам, папаша, в моих руках?

— Нет, — сказал папаша, — худо мне. Тогда Сенька спросил:

— А Феде, когда вы его резали, хорошо было в ваших руках?

— Нет, — сказал папаша, — худо было Феде. Тогда Сенька спросил:

— А думали вы, папаша, что и вам худо будет?

— Нет, — сказал папаша, — не думал я, что мне худо будет. Тогда Сенька поворотился к народу и сказал:

— А я так думаю, что если попадусь я к вашим, то не будет мне пощады. А теперь, папаша, мы будем вас кончать…

И Тимофей Родионыч зачал нахально ругать Сеньку по матушке и в богородицу и бить Сеньку по морде, и Семен Тимофеич услали меня со двора, так что я не могу, любезная мама Евдокия Федоровна, описать вам за то, как кончали папашу, потому я был усланный со двора».

 

И Бабель тоже, полагаю, не выдумывал, а описывал увиденное и услышанное в Первой Конной.

Да вся история человечества с незапамятных времен содержит великое множество примеров того, как люди ссорились и изничтожали друг друга из-за расхождения во мнениях. А то, что происходит всегда и со всеми (или, по крайней мере, с большинством), нельзя считать проявлением безумия. Это не безумие, это норма. Скорее безумным следует считать тех, кто думает, что может быть иначе.