Радио в моей жизни

(продолжение с отступлениями)

И был еще один спектакль, который мне очень запомнился. Как говорится, the last but not the least. Написал по-английски, потому что очень люблю эту фразу, а ее перевод на русский выглядит неуклюже, хотя по смыслу все правильно: «последний по порядку, но не по важности».

Это спектакль «Тони и волшебная дверь»  по повести Говарда Фаста. Это первая книга о путешествиях во времени в моем литературном опыте и первая книга с «открытым финалом», когда читатель (в данном случае – слушатель) может решать, как все было на самом деле.

Это история о мальчике-мечтателе Тони из современного (повесть написана в 1952 году) Нью-Йорка, который в стене на грязном дворе нашел волшебную дверь, проходя через которую он попадал в Нью-Йорк прошлого (когда и Нью-Йорка-то не было), в мир голландских поселенцев и добрых и мудрых индейцев. Взрослые ему, естественно, не верили, и в итоге он в подтверждение своих слов принес «оттуда» редчайшую вещь, мечту историков и археологов – корону индейского вождя. Денег, которые заплатил за эту корону музей, хватило на колледж. Правда, после этого Тони уже не пытался пройти сквозь дверь. Все это изложено очень хорошо и увлекательно, с юмором. А последний абзац оставляет читателя/слушателя перед этим самым выбором:

 «А что касается правды о первой двери и о том, откуда взялся ирокезский головной убор, то лучше спросите об этом самого Тони. Впрочем, это было уж очень давно, и он, наверно, улыбнется и ответит, что этой тайны никому не откроет.

Но тебе, читатель, ничто не мешает, если хочешь, строить любые догадки, и пора тебе знать, как в своё время узнал Тони, что самые замечательные чудеса совершаются разумными людьми, а не при помощи волшебства и черной магии. Кстати, я ничуть бы не удивился, узнав, что Тони на все свои центы, которые собирал долго и тщательно, купил одну вещь в лавке на Бауэри-стрит, где торгуют всяким старьем. А как туда попала эта вещь? Ну, если ты знаешь Нью-Йорк — ты знаешь также, что в лавчонку на Бауэри-стрит может попасть всё что угодно.

Но это только догадка. Тони хорошо хранит свою тайну».

Вот и думай, что хочешь. Я тогда, конечно, верил, что Тони действительно попадал в мир индейцев…

Прочитал эту повесть я много лет спустя, она вышла в «Библиотечке Огонька». Это были тоненькие брошюрки, в которых публиковались самые разные рассказы и небольшие повести. Мне запомнилась еще брошюрка из этой серии с рассказами Белля – «Молчание доктора Мурке».

А других книг Фаста я не читал. Он был коммунист и был весьма популярен и издаваем в СССР; в 1953 году получил  международную Сталинскую премию «За укрепление мира между народами». Но дома у нас его книжек почему-то не было, а потом прочитать их стало невозможно. В 1956 году, после подавления советскими войсками венгерского восстания, Фаст вышел из компартии и, естественно, был в СССР проклят и запрещен. Так что после этого книги его много лет не издавались, а из библиотек они были изъяты. Запрещен Фаст был до такой степени, что, когда в СССР вышел американский фильм «Спартак», снятый по роману Фаста и по его сценарию, имя его в русских титрах не упоминалось. И об его авторстве я узнал только через много лет. А в «Литературной газете» после «предательства»  Фаста опубликовали большую ругательную статью о нем. Я помню об этом, потому что родители эту статью обсуждали. На них, видно, сильно подействовало содержащееся в статье адресованное Фасту предложение отправиться в синагогу, если ему не нравится в компартии. После дела врачей прошло четыре года, и от таких пассажей стали, видимо, отвыкать. А тут прямо по Черномырдину – «никогда такого не было, и вот опять».

Сильно подозреваю, что оно и к лучшему, что я не читал другие книги Фаста. Не уверен, что он был хорошим писателем. Но одну хорошую книгу может написать, если сложится,  даже посредственный писатель. Так что для меня Фаст на всю жизнь остался автором единственной книги, которую я люблю. Прежде, чем писать этот текст, перечитал повесть с удовольствием. И дело тут, мне кажется, вовсе не в ностальгии по детству.