Радио в моей жизни

(продолжение с отступлениями)

Был радиоспектакль по «Золотому ключику». Книжку я очень любил, и слушать спектакль было интересно. Буратино разговаривал и пел «игрушечным» голосом. Я только потом узнал, что этот эффект достигается ускоренным воспроизведением записи с «нормальным» голосом. И не знал, что все роли озвучивал замечательный Николай Литвинов. Его ««Здравствуй, дружок! Хочешь, я расскажу тебе сказку?» помнят, наверно, все советские дети (и взрослые).

Запомнилась песенка Буратино

«Это очень хорошо, даже очень хорошо»

И песенка Лисы Алисы и Кота Базилио

«Поглядите, люди божии,

Благодетели-прохожие…»

Алексей Толстой был, по-моему, замечательным писателем. «Буратино» - великая детская книга, написанная несравненно лучше «первоисточника» - занудного «Пиноккио» Коллоди. А «Детство Никиты» - просто лучшая книга о детстве, которую я читал. Прочитал я ее в детстве и запомнил на всю жизнь (правда, много раз перечитывал). Она какая-то удивительно светлая – и при этом щемяще-грустная. Прямо-то ничего не сказано, и непонятно, как это достигается – мастерство автора. Только много лет спустя я узнал, что написана эта книга была в 1922 году, в эмиграции, и понял, что это – воспоминания о чудесном мире детства, который разрушен, испоганен (как это происходило, он показал в  «Никите Рощине») и остался в прошлом. Лучшее, что написал Толстой, - именно детские книги. Очень я любил в детстве еще «Рассказ о капитане Гаттерасе…» Чуть позже, но еще в Архангельске, подоспел том «Библиотеки приключений» с «Аэлитой» и «Гиперболоидом инженера Гарина». Тогда прочитал залпом, да и сейчас считаю, что там есть прекрасные куски, особенно меня впечатлял финал «Аэлиты». Позднее прочитал все собрание сочинений Толстого, которое было у нас дома, и был сильно разочарован. Понравились дореволюционные повести,  а весь «советский» Толстой, начиная с «Хождения по мукам» (то есть с «18 года», «Сестры» еще ничего) для меня всегда были какой-то фальшивой имитацией литературы. Даже в отрочестве я это чувствовал, хотя не мог выразить словами. Далеко не единственный случай, когда художник, идя в услужение власти, утрачивает талант, но очень уж обидный, поскольку речь идет об авторе любимых мною «Золотого ключика» и «Детства Никиты». Из талантливого художника Толстой превратился в ремесленника, сочиняющего фальшивые и бездарные книги, стал персонажем для анекдотов. Недавно как раз прочитал у Михаила Ардова такой анекдот, из которого понятно, что фальшивый большевизм Толстого был хорошо виден окружающим.

«Советская власть в Ленинграде пала, город в руках белых. По этому случаю на Дворцовой площади происходит парад. Впереди на белом коне едет белый генерал. И вдруг, нарушая всю торжественность момента, наперерез процессии бросается писатель Алексей Толстой. Он обнимает морду коня и, рыдая, говорит: «Ваше превосходительство, что тут без вас было…»

Запомнились «Три толстяка» по Олеше. Книжку я тогда еще не читал, и было очень интересно – просто узнать, что дальше будет. И опять, как во всех детских спектаклях, были песни, запомнилась песенка Раздватриса:

«Учитель танцев Раздватрис

Исполнит ваш любой каприз»

И совершенно завораживало звучание имени «Суок». Только много лет спустя я узнал,  что это не выдуманное имя, а реальная фамилия трех сестер, с одной них у Олеши был роман, а на другой он женился. Хорошо, что я не знал этих подробностей в детстве, а то бы не было такого впечатления.

Прочитал «Три толстяка» я немного позже, с восторгом, а еще позже, уже в Ленинграде, году в 1957, прочитал в альманахе «Литературная Москва» отрывки из книги Олеши «Ни дня без строчки», и эти отрывки на меня произвели огромное впечатление. Не знаю другого писателя, который с такой любовью писал бы о чужих книгах, так радовался чужим успехам, даже удачным чужим строчкам. Благодаря рассказам Олеши я заочно, еще не читая, полюбил Александра Грина.

Потом я прочитал «Зависть» и окончательно понял, каким большим писателем был Олеша. При этом он, наверно, слишком любил литературу, чтобы писать халтуру, как Толстой и многие другие. Пробовал, старался, - но не смог, не получилось. И Олеша замолчал. «Зависть» была написана в 1927, умер Олеша в 1960, и за эти долгие годы не напечатал почти ничего, и уж точно ничего, о чем стоило бы вспомнить. Хотя он-то талант сохранил – книга «Ни дня без строчки», которую он писал «в стол», доказывает это. Но ничего не печатал, перебивался случайными заработками, практически нищенствовал.

У того же Ардова я прочитал историю, которую рассказал ему сценарист Михаил Давыдович Вольпин, которому очень повезло в жизни: к 37 году он успел уже отсидеть и выйти, и больше его не тронули. Он рассказывал окружающим о своем лагерном опыте, ему не верили.

Вот что пишет Ардов:

Михаил Давыдович несколько раз при мне рассказывал о примечательном разговоре, который был у него с Мандельштамом и Олешей. Вольпин пытался открыть им глаза на мрачную реальность. Осип Эмильевич отделался одной сакраментальной фразой:

— Надо без страха смотреть в железный лик эпохи.

А Олеша стал возражать по существу дела.

Вольпин вспоминал:

— Ну, с Мандельштамом я спорить не стал… А Олеша был мне ровня, и я ему сказал буквально так: «Юра, если вы не опомнитесь и станете культивировать в себе казенный оптимизм, вы или перестанете писать, или сопьетесь».

(От себя добавлю: сбылись оба пророчества.)

Далее Вольпин говорил:

— Олеша этого нашего разговора не забыл. Уже в пятидесятые годы я пришел в управление охраны авторских прав, чтобы получить деньги, и увидел там Олешу. Ему ничего не причиталось, он просто выпрашивал у знакомых мелкие суммы, побирался… Я отвел его в сторону и сказал: «Юра, я вам дам столько денег, сколько вам нужно». И вдруг он взглянул на меня и произнес: «У вас я не возьму». «Почему?» — спросил я. «А вы помните, что вы мне когда-то сказали?..»

О литературной трагедии Олеши Аркадий Биленков написал замечательную книгу  «Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша». Отрывок из этой книги я прочитал в 1968, а полностью прочитал ее лишь недавно. Злая и горькая книга.