СССР был удручающе серьезной страной. Наверно, все тоталитарные режимы не любят шуток. Причем это совершенно не зависит от личности правителя. Брежнев, во всяком случае, до маразма, был жизнерадостным человеком, приятным собеседником, наверняка шутил и анекдоты рассказывал. Но государственный стиль обязывает, и, находясь «при исполнении» он был уныло серьезен, читал по бумажке скучные речи. Вслед за ним – и чиновники и функционеры более низкого ранга, вплоть до самого низа. В альманахе «Литературная Москва», вышедшем в 56-ом или 57-ом году, был напечатан небольшой рассказ Александра Яшина «Рычаги». Там идет речь о группке (6 человек) деревенских коммунистов, пришедших на партсобрание. До собрания они разговаривают нормальным языком, говорят на самые разные темы, ругают начальство. Но, Как только начинается собрание, они тут же переходят на советский новояз, изъясняются лозунгами. Потом собрание заканчивается, и они снова говорят на человеческом языке. Рассказ заканчивается фразой «И снова это были чистые, сердечные, прямые люди, люди, а не рычаги». В быту – люди (пусть разные). Но на службе – рычаги (или винтики) бесчеловечной машины. Вполне успешная литературная карьера Яшина на этом закончилась (эту историю подробно рассказал в одной из своих передач Дмитрий Быков). Машины шутить не умеют и шуток не любят. Тем более – над собой.

И советское кино было в основном удручающе серьезным. Даже в самых выдающихся фильмах диалоги обычно были слабым местом. Сценаристы просто не умели писать диалоги. Киногерои говорили суконным языком, пафосно, и никогда не шутили. Шутить можно было разве что в немногочисленных комедиях. В остальное время действовала знаменитая фраза из комедии «Карнавальная ночь»? «Я сам шутить не люблю и людЯм не позволю». Были очень редкие исключения, серьезные фильмы, где герои говорили нормальным языком. Такие фильмы неизменно становились популярными. А уж фильмы, в которых герои при этом еще и шутили, становились сверхпопулярными («Я шагаю по Москве», «Белое солнце…», «Калина красная» и т.д – впрочем список короток) становились сверхпопулярными и расходились на цитаты.

В этом смысле советское кино сильно уступало американскому, в котором даже в посредственных фильмах могли быть живые диалоги и шутки. Советский народ, полагаю, так полюбил «Великолепную семерку» потому, что в перерывах между стрельбой герои там шутят и даже анекдоты рассказывают.

Кстати, об анекдотах. Мне недавно попалось видео, в котором президент Рейган перед какой-то аудиторией рассказывает советские антисоветские анекдоты. Не могу себе представить советского лидера, рассказывающего публично какие-то анекдоты, даже антиамериканские.

Не было в советском кино «киношуток» - шутливых ссылок на другие фильмы,  шутливого обыгрывания сюжетов других фильмов (как, например, в «Неспящих в Сиэтле»), шутливых цитат, или шуток по поводу самих участников. В американском кино, наверно, самый забавный пример этого рода – «12 друзей Оушена». В этом фильме беременная в период съемок Джулия Робертс играет аферистку, которая изображает беременную Джулию Робертс, причем настолько успешно, что Брюс Уиллис (в роли Брюса Уиллиса), который был свидетелем на свадьбе Робертс, не замечает подмены.

Но одну киношутку в советском кино я очень хорошо запомнил. Она проскочила настолько быстро, что, как я потом убедился, задавая вопрос, многие ее и не заметили. В зале, в котором я смотрел этот фильм, засмеялся этой шутке я один. Это  был «Путь в Сатурн». Там Михаил Волков из БДТ играл советского разведчика, внедрившегося в немецкую разведшколу, в которой готовят диверсантов для заброски на советскую территорию. Герой Волкова по ходу дела вглядывается в  лица этих диверсантов и повторяет вслух, чтобы лучше запомнить, их фамилии – фамилии своих коллег из БДТ: «Татосов, Юрский, Гаричев, Гай»…

Хохма эта усугублялась тем (для тех, кто был в теме), что еврей Гай играл в этом фильме одного из сотрудников нацистской разведшколы.

(Кстати, все ли знают, что «хохма» - слово, пришедшее в русский язык из идиш, в который оно, в свою очередь, пришло из иврита)

Я люблю фантастику
(продолжение)

Я заканчиваю тему Стругацких. То, что я напишу сегодня, адресовано читателю, который любит Стругацких и знает их книги. Пересказывать сюжеты Стругацких, причем так, чтобы все стало понятно тем, кто не читал, слишком долго. Тем, кто не любит и не знает, думаю, будет просто непонятно, о чем речь идет, так что есть смысл дальше просто не читать.  

В 90-е годы я купил «полных» Стругацких – серию «Миры братьев Стругацких». Это было замечательно само по себе, но к тому же в этом издании в каждом томе имелось предисловие Сергея Переслегина. Переслегин, согласно Википедии, «российский литературный критик и публицист, исследователь и теоретик фантастики и альтернативной истории». Предисловия к томам Стругацких написаны весьма нестандартно - от лица историка Сергея Переслегина, исследующего альтернативную историю Земли по романам братьев Стругацких. Датированы эти предисловия 2255 годом – то есть написаны они как бы через несколько десятилетий после завершения событий, о которых идет речь в книгах Стругацких. Альтернативная история Земли, которую излагает историк будущего, существенно расходится с реальной, известной нам к моменту завершения Стругацкими своего цикла. И романы Стругацких становятся не вымыслом советских фантастов, а летописями, отражающими эту альтернативную историю по свежим следам. Расхождение начинается со Второй мировой войны, которая, согласно хронологии, представленной Переслегиным, для СССР закончилась в 1942 году, а для Запада – в 1943. Мир в итоге оказался поделенным, но совсем не так, как мы это видели в реальности. Так что холодная война, хотя и возникла, но проходила совсем по-другому. И сразу после окончания войны началось стремительное освоение космоса (первый космический полет – уже в 1945). В итоге все закончилось победой коммунизма на всей Земле и освоением дальнего космоса благодаря открытию возможности мгновенных перебросов в пространстве на любые расстояния. Однако после периода всеобщего счастья и процветания все пошло «не туда», и в итоге закончилось масштабной катастрофой.  Читать все это очень увлекательно.

Но Переслегин не только представляет общую историческую картину, он анализирует и романы (или, в его интерпретации, ход реальных событий), предлагая читателю весьма неожиданные выводы. Во всяком случае, неожиданные для меня. Я много раз перечитывал «Трудно быть богом» и всегда полагал по умолчанию, что в нападении на дом Руматы и убийстве Киры виновен дон Рэба. И мне никогда не приходило в голову задуматься о том, а зачем, собственно, это ему было нужно. А вот Переслегин – задумался. И вполне, на мой взгляд, убедительно доказал, что Рэбе это было совершенно ни к чему. И что единственный человек, которому это было нужно, который все рассчитал и добился желаемого, - это Арата Горбатый. Читать эту версию было очень интересно. Любопытно только, знали ли Стругацкие, что виновник «большой Арканарской резни» -  Арата.

И еще один момент. Когда я читал «Жук в муравейнике», я никогда не мог понять, кто убил Тристана-Лоффенфельда. Не мог допустить, что это сделал Абалкин. Ведь если он убийца, то все опасения и страхи Сикорски по поводу «найденышей» и его расправа с Абалкиным становятся вроде как оправданными. А авторы явно их оправдывать не собираются. И я мог только гадать впустую о том, что же там произошло. Переслегин опять-таки вполне убедительно (для меня) ответил на этот вопрос. По его вполне логичной версии это убийство – провокация, затеянная Корнеем Яшмаа (из «Парня из преисподней»), который точно рассчитал последствия этого убийства. Опять-таки не уверен, что Стругацкие об этом тоже догадывались, но прочитать эту версию было страшно интересно. Как и все предисловия Переслегина к этому изданию, к которым прилагается хронология событий за рассматриваемый в предисловии период. Так что всем, у кого возникнет желание прочитать или перечитать Стругацких, рекомендую найти в интернете издание с этими предисловиями.

А тем, кого заинтересует сам Переслегин, могу рекомендовать его книгу «Возвращение к звёздам: Фантастика и эвология». Ее можно найти в интернете. Там все предисловия к Стругацким и многое другое (я сам только что обнаружил эту книгу и еще не читал ее).

Я люблю фантастику

(продолжение) 

Эволюция взглядов Стругацких, их отношения к человечеству и его будущему, впечатляет. Конечно, даже в начале своего пути они вполне понимали, что их окружает. По тому же «Понедельнику» это хорошо видно. Даже в тесном оазисе НИИЧАГО есть свой Выбегалло и свой Камноедов со его постоянным «Вы это прекратите». А ведь это оазис… Но вроде как была в Стругацких тогда шестидесятническая вера в то, что друзья, взявшись за руки, сумеют все преодолеть и двинуть в светлое будущее, которое уж такое светлое в повести «Полдень. XXII век». Конечно, есть отдельные недостатки и неприятности, даже трагедии случаются, но, главное, человек человеку – друг, товарищ и брат, недостатки будут преодолены, а плачущие утешатся. Только как-то постепенно вера в светлое будущее и в Человека с большой буквы стала улетучиваться. Не скажешь, конечно, что вот вчера Стругацкие были такими, а сегодня они уже другие. Все шло постепенно, по нарастающей (или нисходящей?). Пока не пришло к полной безнадеге в «За миллиард лет до конца света», в котором жить и дышать человеку в современном мире не дают даже не какие-то свои доны Рэбы, а аж законы мироздания (действующие, правда, гнусными методами вечных  донов Рэбов (или Рэб?). Кстати, в воспоминаниях Бориса Стругацкого я прочитал, что дона Рэбу они изначально собирались назвать «дон Рэбия», но отказались от этой идеи, поскольку это было бы слишком уж прозрачно, в лоб.

И в светлом будущем, как выяснилось из «Жука в муравейнике», заправляют такие же доны Рэбы, которые боятся всех «иных», и, хотя не в состоянии даже сформулировать внятно, чего конкретно боятся, готовы этих иных травить и убивать. Физически. На всякий случай.

Наверно, рубежной в этом смысле стала «Улитка на склоне». В ней, пожалуй, впервые появились отчетливые нотки безнадежности и бессилия перед лицом зла, осознание того, что изменить ничего нельзя. Система не способна меняться в лучшую сторону. И никто тут ничего сделать не может, даже при наличии добрых намерений. Остается обреченно делать свое дело, несмотря ни на что, как Кандид.

Хотя, это проскакивало и раньше. Были еще в «Трудно быть богом» стихи Цурена:

Теперь не уходят из жизни,

Теперь из жизни уводят.

И если кто-нибудь даже

Захочет, чтоб было иначе,

Бессильный и неумелый,

Опустит слабые руки,

Не зная, где сердце спрута

И есть ли у спрута сердце.

«Улитку» мы прочитали в 1968 году. Одна ее часть – достаточно туманная история о жизни в Лесу, без прямых привязок к окружающей действительности, - была напечатана тогда в журнале «Байкал». Имелись в ту пору региональные «толстые» литературные журналы, которые обычно никто не читал, хотя они появлялись в киосках. Разве что где-нибудь для поднятия тиража печатали какую-нибудь Агату Кристи. Но как-то раз мы прознали, что в «Байкале» появились какие-то невиданные Стругацкие. И журналы удалось раздобыть. Уж не знаю, как они там в Улан-Удэ разобрались с местными цензорами, но, открывши журнал, мы обнаружили там не только крамольную «Улитку» (сегодняшние молодые, если, конечно, они читают Стругацких, даже представить себе не могут, как звучало для нас в 68 году вот это: "Если нельзя, то всегда в каком-нибудь смысле нельзя, в том или ином… Например, нельзя без старосты или без собрания, а со старостой или с собранием, наоборот, можно, но опять же не в любом смысле…"), но и попросту откровенно антисоветскую книгу Аркадия Белинкова «Поэт и толстяк» (как я узнал впоследствии это был отрывок из огромной интереснейшей книги Белинкова ««Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша»).  Трудно сказать, чем бы кончилось дело, может, и вторую часть «Улитки» – про чудовищное Управление - протащили бы, но тут Белинков как раз сбежал в США, так что публикация «Поэта и Толстяка» в журнале оборвалась, и, когда вышел следующий номер (мы просмотрели его в киоске), состав редколлегии журнала был сменен полностью).

Вчера начали смотреть мини-сериал «Код убийцы» (Code of a Killer). Очень интересная история разработки метода «ДНК-дактилоскопии» и первого случая применения этого метода при расследовании уголовного дела. Реальная история, сделанная по-английски добротно. Этот сериал заставил меня вернуться к давним моим мыслям о якобы консервативной Англии. Но об этом в другой раз. А сейчас о том, как этот сериал заставил меня очередной раз почувствовать, как изменился мир за последние несколько десятилетий. Действие сериала происходит в 1983-86 годах.  И вдруг в первой серии герой спрашивает «Где мой ноутбук?» Я успел изумиться – какой ноутбук в 1983, но герой довольно быстро нашел искомое. Записную книжку. Переводил фильм, надо полагать, молодой человек, который, услышав «ноутбук», подумал, естественно, о ноутбуке. А изначальное значение английского «note-book» ему в голову не пришло. Он, наверно, записную книжку и в глаза-то никогда не видел.  Перевел автоматом «ноутбук» и на экран не поглядел – на героя с записной книжкой в руках.

Меняется мир – меняется значение слов. Иногда самым удивительным образом.

Недавно прочитал такую историю (может, и анекдот, но не уверен):

Сын больше увлекается компьютером, чем учебой, как и многие дети сейчас. После очередной двойки по литературе был отлучен от компа и отправлен читать «Капитанскую дочку», с последующим пересказом. Прочитал. Пришел рассказывать. Поначалу все нормально, но вот доходит до второй главы:

«А потом они ехали по степи, была метель, дорогу замело, они заблудились. Стали замерзать. Но потом встретили гея…»

Мама в легком шоке:

— Кого?

Сын: «Ну, гея, голубого, но он был добрым человеком, он им дорогу показал…»

Мама хватается за сердце и за книгу.

Все по Пушкину. Герои едут в метель по степи, теряют дорогу, а потом в метели появляется мужик (Пугачев) и они к нему обращаются:

«Гей! Добрый человек.»…
P.S. Интересно, как восприняли бы современные молодые люди первые слова известной в прошлом славянской патриотической песни:
"Гей, славяне, гей, славяне! Будет вам свобода..." 

Она прилетела!
Давайте верить в хорошее!

Я писал уже про ворон, которые коллективно встречают восход на берегу моря. А с месяц назад обнаружил ворону, которая встречает восход индивидуально.

Я утром, на рассвете, выхожу в наш маленький дворик-садик делать зарядку. И как-то увидел эту ворону. Напротив нас стоит трехэтажный дом (выше домов поблизости нет). На крыше – телевизионные тарелки. Ворона прилетает в одно  и то же время, точнее, за несколько минут до восхода солнца (время восхода-то сдвигается), садится на тарелку – это высшая точка в нашем микрорайоне. И сидит клювом на восток, уставившись перед собой. Головой не крутит, по сторонам не смотрит. Только время от времени приводит в порядок перья – видно, хочет встретить восход при полном параде. Минут через 10 после восхода улетает по своим делам. Решил написать об этом и взял сегодня на зарядку смартфон, чтобы сделать снимок. А ворона не прилетела. Первый раз за все время наблюдений. Не хочется сразу думать о плохом, тем более что коронавирус вроде бы на ворон не действует. Да и наша ворона явно соблюдала добровольно режим самоизоляции. Так что хочется надеяться, что просто проспала. Посмотрим, что будет завтра. Если прилетит – добавлю сюда снимок. Буду ждать.

Вчера исполнилось 40 лет со дня смерти Высоцкого. Наверно, он был самый популярный человек в СССР – во всяком случае, на моей памяти. Разве что Гагарин. Но уж точно – не было даже близко столь популярного человека, который приобрел популярность «неофициальным» путем. Всенародная слава пришла к Высоцкому в 60-е годы не через театр, кино или телевидение. В театре его видели немногие, первая заметная роль в кино – «Вертикаль» в 1967, когда он был уже знаменит, так что на этот фильм шли именно «на Высоцкого». А годом раньше мы всей компанией в первый же день показа рванули на идиотский фильм «Саша-Сашенька», потому что знали откуда-то, что там есть Высоцкий. Его даже в титрах не было, но он-то там был и пел «Стоял тот дом». На телевидение его не было вовсе. Вся слава – только «из рук в руки» - через магнитофонные записи, которые записывали на квартирниках и полуофициальных концертах без афиш, и которые потом переписывали друг у друга многократно. И крутили, крутили, а наши гитаристы пели их нам, стараясь петь похоже. Мы любили и других авторов-исполнителей (не люблю слово «барды», слишком оно какое-то пафосное) – Галича, Клячкина, но в целом по стране их популярность была несравнима с популярностью Высоцкого. Причем, это бывает очень редко, он нравился всем – и интеллектуалам, и работягам, и советским чиновникам, и диссидентам. Я не встречал, по-моему, человека, который не знал бы Высоцкого и не любил бы его. Такая действительно всенародная любовь – огромная редкость. Можно вспомнить разве что фильм «Белое солнце пустыни» и телефильм «Место встречи изменить нельзя». Хотя в этом случае не уверен, что фильм был бы столь любим, без Высоцкого.

Принято считать, что Высоцкий мало снимался в кино. Что его туда не пускали. Да, бывало, что не пускали. Но все-таки в его фильмографии 25 кинофильмов и два телефильма.

Место встречи изменить нельзя (1979)

Маленькие трагедии (1979)

Сказ про то, как царь Петр арапа женил (1976)

Единственная (1975)

Бегство мистера Мак-Кинли (1975)

Единственная дорога (1974)

Плохой хороший человек (1973)

Четвертый (1972)

Опасные гастроли (1969)

Белый взрыв (1969)

Интервенция (1968)

Служили два товарища (1968)

Хозяин тайги (1968)

Короткие встречи (1967)

Вертикаль (1967)

Я родом из детства (1966)

Саша-Сашенька (1966)

Наш дом (1965)

На завтрашней улице (1965)

Стряпуха (1965)

Штрафной удар (1963)

Живые и мертвые (1963)

Увольнение на берег (1962)

Грешница (1962)

713-й просит посадку (1962)

Карьера Димы Горина (1961)

Сверстницы (1959)

Конечно, значительная часть (все, что было до «Вертикали») – это крохотные эпизоды. Я только потом, задним числом, узнал, что в фильме «713-й просит посадку» (1962) американский морячок – это Высоцкий, которого я тогда и не знал. Но набирается с десяток достаточно больших или просто главных ролей. Не все эти фильмы удачны, но все-таки это не так мало (а есть еще замечательные эпизоды – к примеру, в «Единственной» Хейфеца или в «Единственной дороге» югослава Павловича). А уж «Место встречи…», «Служили два товарища», «Маленькие трагедии», «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», «Плохой хороший человек» - это выдающиеся роли в замечательных фильмах. Конечно, хотелось бы больше. Но Высоцкий умер в 42 года, и при этом был сильно загружен в театре. В фильмографии другого знаменитого актера с Таганки, Леонида Филатова, 30 фильмов, и заметных ролей не больше, чем у Высоцкого, а он снимался до 47 лет…

Так что   не стоит предаваться бесплодным сожалениям о том, что не состоялось, будем ценить то, что есть.

И не жалость: мало жил,

И не горечь: мало дал.

Много жил — кто в наши жил

Дни: всё дал, — кто песню дал.

     Марина Цветаева

 Высоцкий в фильме "713-й просит посадку" (1962)

 Высоцкий в фильме "Единственная дорога" (1974)

Высоцкий в фильме "Единственная" (1975)

Я вспоминал уже о статье-доносе, которую написал о Стругацких бездарный фантаст Немцов в 60-егоды. В этой статье, в связи с повестью «Попытка к бегству», Немцов обвинил Стругацких в призыве отказаться от поддержки героических народов Азии и Африки, борющихся против колониализма. Это было серьезное обвинение. Поддержка народов колониальных стран – это был второй по значимости пункт во внешнеполитической советской пропаганде. Первым пунктом была борьба за мир против поджигателей войны – в первую очередь против империалистов из США и реваншистов из ФРГ. Поджигателям сильно угрожали. В пору моего раннего детства по радио часто передавали песню со словами

Но опять спокойно спать

Не дают матерям и детям.

Те, кто грозят нам войною,

Будут за это в ответе!

Мама рассказывала, что я по малолетству не понимал политический смысл этой песни и упорно пел эту песню по-своему:

Но опять спокойно спать

Не дают матерям их дети.

Я и сейчас считаю, что так правильнее.

Начиная с конца 50-х, основной упор был на колониальные страны Африки, в Азии с колониализмом к этому времени в основном разобрались. А до того, в 40-е-50-е, на первом месте была Азия – в основном Индия, ведущая борьбу против английских колонизаторов, и Вьетнам, ведущий борьбу против колонизаторов французских. Лидировала, конечно, Индия. Про Вьетнам припомню в тогдашней пропаганде только Раймонду Дьен – девушку, которая легла на рельсы, преграждая путь эшелону  с оружием, предназначенной для французских колонизаторов во Вьетнаме. Ей даже памятник поставили в Зеленогорске под Ленинградом. Но про Индию разговоров было много больше. Они явно начались еще до войны – фраза «Ганди поехал в Данди» из «Золотого теленка» не на пустом ведь месте родилась. А после войны симпатии к индийскому народу, борющемуся за независимость, возросли настолько, что знаменитую собаку легендарного пограничника Карацупы (борьба с «нарушителями» была важной темой внутренней советской пропаганды) пришлось переименовать из Индуса в Ингуса. Тема Индии нашла отражение и в детской литературе – с интересными метаморфозами в духе времени. В старом издании «Старика Хоттабыча» (у меня было как раз такое, 40-х годов) Хоттабыч отправлял друга Вольки, Женю Богорада, в Индию, где жестокие английские колонизаторы  решили продать его в рабство. Я прочитал «Хоттабыча», по-моему, еще до школы, и, естественно, сильно невзлюбил английских колонизаторов. Правда, когда стал  постарше и прочитал рассказы Киплинга и роман «Ким», мне стало непонятно, как это англичане собирались продать в рабство белого ребенка. Ответ на этот вопрос появился лишь через много лет. Богорад, понятно, еврей, и англичане наверняка приняли его за индуса. Это ведь вполне естественно, у нас вот в Израиле в соседнем доме живет пара пожилых евреев из Индии – так они по виду натуральные индусы. Советский школьник Женя Богорад был, наверно, из таких же евреев, и это ввело колонизаторов-расистов в заблуждение. Индусами-то они в 20 веке торговали вовсю, это-то должно было быть понятно каждому советскому ребенку. А в последующих изданиях «Хоттабыча» - после обретения Индией независимости, поездки Хрущева в Индию и выхода советско-индийского фильма «Хождение за три моря» - пионера из СССР Женю Богорада дружественные индусы встречали с ликованием, криками «Хинди-русси бхай-бхай» (то есть братья) и гирляндами из цветов. К тому времени сочувствие советской пропаганды переключилось на Африку, которой пришел черед бороться против колониализма. Героем тогдашней пропаганды стал Патрис Лумумбы – первый премьер независимого Конго. Он придерживался левых взглядов, и при этом он был еще и фотогеничный. Когда марионетка колонизаторов Мобуту убил Лумумбу, в СССР чуть ли не национальный траур был объявлен. И университет назвали его именем. Тело несчастного борца за свободу так и не нашли. По официальной версии его растворили в серной кислоте. Но всем было понятно, что в конголезских джунглях серная кислота не водится, и что Мобуту просто съел Лумумбу. По этому поводу даже песня в народе возникла:

Жил в Конго Лумумба,

Жил в Конго Лумумба,

В Катанге Лумумба правителем был.

Но злобный Мобута,

Но злобный Мобута,

Но злобный Мобута Лумумбу убил.

Убили Лумумбу,

Убили Лумумбу,

Сожрали Лумумбу - осталась берцовая кость.

После того, как всему миру стало известно о каннибальских наклонностях диктатора/короля из ЦАР/ЦАИ Бокассы, правдивость народной версии стала окончательно очевидна.

По мере появления новых независимых африканских государств в СССР стало появляться все больше студентов из этих государств. С сожалением должен сказать, что по мере роста числа этих студентов горячая симпатия советских людей к народам Африки пошла на убыль. Наиболее несознательные молодые люди этих студентов просто начали бить, видимо, завидуя их успехам у девушек.

У нас на факультете африканских студентов не было, у нас вообще не было иностранных студентов, поскольку на старших курсах были «спецлаборатории», для которых требовался допуск. Но на других факультетах они были, так что мы сталкивались с ними в «чертежке». Помню, наблюдал как-то, как молодой преподаватель с ужасом разглядывал чертеж, который ему предъявил студент из независимой Африки. Не знал, как поступить. Советский студент, самый слабый, такой чертеж сделал бы разве по сильной пьянке, но, протрезвев, не стал бы показывать его преподавателю. Молодой пошел к старшему преподавателю за советом. Тот так не ужаснулся (видимо, уже привык), а лишь спросил: «Но прогресс-то есть?» Молодой радостно ответил: «Есть, есть, раньше еще хуже было». Тогда старший посоветовал: «Ну вот и поставь зачет, старается же человек».

А личное общение со студентами из Африки у нас произошло только один раз и прошло с большой приятностью. Мы втроем сидели в пивбаре на углу Невского и Маяковского, зал был полон, и к нам за столик попросились два черных парня. Мы потеснились, они сели. Пиво, как известно, располагает к дружеской беседе, так что мы быстро подружились. По-русски они говорили вполне сносно. Выяснилось, что они студенты, один «из простых», учится на народные деньги, а второй – «принц из Сомали» и учится на папины деньги. Принц рассказал, что до СССР учился в Лондоне. Мы спросили, где ему больше нравится. Он ответил, что жить в Лондоне было веселее, но учиться лучше в СССР. Мы вспомнили сцену в чертежке. Наверно, английские преподаватели были более жестоки к представителям Африки, чем советские… Закончился вечер полной дружбой с совместным распеванием патриотических сомалийских песен (на сомалийском языке).  Наверно, еще немного пива – и мы и вовсе заговорили бы по-сомалийски. Если бы наша компания не была интернациональной, то наше пение, скорее всего, закончилось бы для нас милицией,  но в нашей ситуации работники пивбара проявили полный интернационализм, и мы благополучно ушли из пивбара с песнями.

 Карацупа и Индус/Ингус

 Памятник Раймонде Дьен в Зеленогорске под Ленинградом

 Лумумба

Мобуту

Пивбар на углу Невского и Маяковского (в доме на левой стороне) 

В первом классе я учился в Ленинграде и жил с бабушкой Женей, маминой мамой. Ей тогда было 60, и она была на пенсии. Бабушка любила сладкое и кино. Мы с ней часто заходили за пирожными в кондитерскую на Суворовском, недалеко от 9-ой Советской. Как там замечательно пахло – смесью кофе, специй и сдобы. Кондитерская была, наверно, из прежних времен, отделка была, как я понимаю, из дуба, с бронзой, выглядело все это очень здорово. И пирожные там были замечательные, «корзиночки» с вареньем, а особенно «картошка» - вкуснее, чем в «Севере». Этот запах сохранялся долгие годы и исчез в период развитого социализма. Тогда, после ремонта, интерьер стал уныло-современным, а ассортимент стал привычно убогим, так что пахнуть стало нечему.  

Телевизора у бабушки тогда еще не было, «КВН» с экраном чуть побольше, чем у нынешних смартфонов, она купила попозже. Так что  мы часто ходили в кино - в маленький кинотеатр «Совет» на углу Суворовского и 6-ой Советской и совсем уж крохотную «Искру» на углу Суворовского и 9-ой. Запомнились «трофейные» фильмы (советских фильмов в этот «период малокартинья» просто и не было) – три серии «Тарзана» (четвертую, «Тарзан в Нью-Йорке», посмотреть почему-то не пришлось, наверно, болел, и я очень расстраивался), «Королевские пираты», «Багдадский вор», «Джунгли» по Киплингу… Иногда добирались до Невского и шли в «Хронику». Там крутили в редком для советского проката режиме нон-стоп киножурналы, документальные фильмы и мультяшки. Места были не нумерованные, можно было зайти в любое время и сидеть, сколько хочешь. Мы добросовестно отсматривали всю программу и уходили, когда начиналось по второму кругу.

Потом я учился в Архангельске, потом мы вернулись в Ленинград и жили то с одной бабушкой, то с другой, потом, наконец, появилась квартира, мне тогда было 18, и бабушка Женя вскоре перебралась к нам из своей коммуналки. Ей было тогда за 70. Кино она по-прежнему любила, но смотрела в эту пору телевизор, в кинотеатры не выбиралась. Иногда я, изучив телепрограмму, рекомендовал ей какой-то виденный мною фильм. Бабушка спрашивала: «А про что это?». И, услышав мое описание,  нередко говорила: «Нет, тяжелый фильм, не хочу смотреть». В первую очередь это относилось к фильмам о войне. Мне тогда это казалось смешным и нелепым.

Дожив до нынешнего своего возраста, стал понимать бабушку. «Тяжелые» фильмы я не смотрю. Невзирая ни на какие актерские составы, режиссеров, рейтинги и награды. К старости на душе накапливается большой запас «тяжелого» из реальной жизни (хотя моя жизнь, конечно, была несравненно легче, чем жизнь моих дедушек и бабушек, да и родителей). И не хочется дополнительно отягощать душу необязательными выдумками.

"Сопротивление" - фильм о Марселе Марсо

С утра обычно захожу на торрент-сайт kinozal.tv (лучший, по-моему, из российских), ищу фильмы для просмотра. Выбираю по аннотациям, списку участников, режиссеру, рейтингу IMDb, который указывается на сайте.

Вчера наткнулся на фильм Сопротивление (Resistance) 2020 года. Здесь меня заинтересовала в первую очередь аннотация. Это фильм о великом французском миме Марселе Марсо. Все выросшие в СССР как минимум, слышали, вероятно, это имя. Факт его популярности в СССР зафиксировал сам Высоцкий – строчкой «Ей сам Марсель Марсо чегой-то говорил». Марселя в роли его постоянного персонажа – Бипа – частенько показывали по телевизору. Марсо даже снялся (в роли самого себя) в двух советских фильмах, один из которых достаточно популярный «Его звали Роберт). Он не раз выступал с гастролями в СССР. А я вот на его выступлениях не был. И начисто не помню, чтобы он приезжал в Ленинград. Хотя интернет, который надежнее памяти, подсказывает, что выступал он у нас как минимум во время первых своих гастролей – в 1961. Но – не видел, а жаль.

Однако, прочитавши аннотацию, уяснил, что это фильм не о Марсо-артисте, а о Марсо – участнике Сопротивления. Там сказано, что он спас тысячи еврейских детей. В цифре усомнился, по обыкновению, полез опять в интернет. Из биографии Марсо узнал, что он был евреем (его мать родилась на Украине). А про спасенных детей прочитал вот что:  «Работал проводником, переправляя через Альпы небольшими группками еврейских детей в нейтральную и безопасную Швейцарию». Не уверен, что счет в реальной жизни, а не в кино, шел на тысячи, но даже если не тысячи, а десятки, то разве этого мало?!

Марсо играет Джесси Айзенберг, люблю этого актера. В сильно, как я понимаю, второстепенной роли снялся Эд Харрис. Наверно, фильм – не шедевр (рейтинг IMDb - не выдающийся, 6,2). Но мы обязательно посмотрим этот фильм сегодня. Чтобы вспомнить человека, который помогал людям не только тем, что радовал их своими выступлениями, но и тем, что, оказывается, спасал их жизни.

 Марсо в молодости

 Марсо - Бип

Марсо и Айзенберг

Я люблю фантастику

(продолжение)

Для меня настоящие Стругацкие начались с «Далекой радуги» (1963) и «Трудно быть богом» (1964). Написанную раньше (в 1962) «Попытку к бегству» я прочитал позднее, так уж получилось. До этого Стругацкие писали примерно то же самое что остальные советские фантасты, только гораздо лучше. А после этих двух книг я стал воспринимать их не как прекрасных фантастов, а как настоящих писателей, эти книги – большая литература без всяких скидок. Обычно в фантастике персонажи вполне безлики и выполняют в сюжете чисто служебные функции. А, начиная с  «Радуги», герои Стругацких стали полноценными людьми, интересны стали они сами, их мысли, а не только их поступки, двигающие сюжет.  В романе «Понедельник начинается в субботу» Стругацкие довольно зло посмеялись над штампами советской и американской фантастики. Но, мне кажется, это был смех и над собой. Так они, смеясь, расставались со своим прошлым.

К «Понедельнику» у меня со временем выработалось личное отношение. Когда я читал эту книгу, когда мы все, то есть все мои друзья, читали ее, мы смеялись, радовались, цитаты из «Понедельника» вошли в нашу жизнь, мы использовали их в общении, наверно, так же, как поколение наших родителей использовали цитаты из Ильфа и Петрова. Для нас это была, с одной стороны, - остроумная сказка, в которой авторы позволяли себе непривычные в условиях советской цензуры сатирические выпады. С другой - мечта об Утопии, в которой могут жить свободно и радостно люди «одной крови», увлеченные своей работой. Прекрасно понимающие, что окружает их остров, но не думающие об этом, поскольку есть возможность не выходить за пределы своей территории.      

И только годы спустя я стал понимать, что эта Утопия в той или иной форме списана «с натуры». Наверно, примерно так жили физики на своих островках, которые назывались «новосибирский академгородок» или Дубна. Наверняка были у Стругацких друзья и знакомые в этих городках. Но мне кажется, что Стругацким по понятным причинам лучше была знакома жизнь астрономов. И они, когда писали «Понедельник», как настоящие художники, заглянули в будущее.

Годы спустя после «Понедельника» я узнал, что существует «городок» астрономов, который вполне напоминает НИИЧАВО.

Двоюродные братья моей жены, Сеня и Лева, закончили в один год Новосибирский университет после физико-математической школы-интернате при университете. Лева на год младше, чтобы догнать брата, ему пришлось перескочить через класс. А после университета они получили распределение в Зеленчукскую обсерваторию («Специальная астрофизическая обсерватория — научно-исследовательский институт Российской академии наук, расположенный на Северном Кавказе у подножия горы Пастухова в Зеленчукском районе Карачаево-Черкесской Республики России (п. Нижний Архыз и станица Зеленчукская)) (Википедия).

Основана обсерватория была в 1966 году, братья попали туда в 1970, когда все только начиналось. Работали там в основном молодые, жили  в общежитии, все вскладчину, все общее, зарплаты мизерные, но как же они были там счастливы. Любимая работа, которой все они были увлечены (те, кого не устраивали условия, уезжали). Все дружат, все всё понимают про окружающую действительность, но живут по законам своего мирка. У них был свой театр, в котором они без всякой цензуры  ставили, что хотели, они говорили обо всем, все делали сообща – ходили в походы, изучали английский методом погружения, бегали марафоны, не думали о деньгах, готовы были сидеть на наблюдениях целыми сутками… Магами они не были, но были счастливыми и свободными людьми, занятыми любимым делом и живущими среди единомышленников. Лева и Сеня нередко приезжали в командировки в Пулково, останавливались у нас, и без конца восторженно рассказывали про свою САО, свою работу, своих друзей. Постепенно все, конечно, стало меняться, коммуны, построенные на утопических идеях, не бывают долговечными. Женились, появлялись дети, нужны были квартиры, нужны были деньги, стало быть - должности. Для должностей нужно было защищать диссертации. Короче, появился быт, интриги, ссоры. Наверно, что-то осталось, но уже не то. Лева давно в Израиле, а Сеня так и живет в Зеленчуке, приезжает в Израиль с женой в гости.

А Стругацкие уже через несколько лет после «Понедельника», в 1968, написали «Сказку о Тройке», в которой показали, как бессильны становятся светлые маги, покинув свой остров и столкнувшись с отвратительной окружающей действительностью, как засасывает их эта жизнь. Ведь настоящие художники умеют предвидеть будущее.  

Петля времени

Вчера посмотрели новый фильм на интересную для нас тему – о петле времени. Фильм называется «Палм-Спрингс». Тем, кто любит этот жанр, - рекомендую. Фильмов на эту тему – десятки, вроде бы трудно придумать что-то новенькое, но автор сценария придумал сюжетный ход, которого я до сих пор не встречал.

А вообще, как я уже сказал, о петле времени сняты десятки фильмов.  Многие я смотрел, многие не стал досматривать. Барахла много снимают в любом жанре. Но есть у меня и два явных лидера: «День сурка» и «Беги, Лола, Беги». Эти фильмы я смотрел по несколько раз.  Это, я бы сказал, фильмы выдающиеся. А есть просто хорошие, интересные. Назову «Если только», где муж раз за разом в повторяющемся дне пытается спасти жену от гибели в автокатастрофе. «Исходный код», где герой раз за разом пытается предотвратить теракт. И в СССР Хотиненко снял хороший фильм на эту тему – «Зеркало для героя», где герои (Колтаков и Бортник) раз за разом пытаются предотвратить преступление и вернуться в свое время.

Из этой же примерно области – фильмы о путешествиях во времени. Здесь у меня есть явный лидер – «Жена путешественника во времени». Безусловно рекомендую, если кто не смотрел. Мне повезло – я сперва посмотрел фильм, а потому уже, узнав, что это экранизация,  прочитал одноименный роман Одри Ниффенеггер. Роман значительно интереснее. В фильме пришлось многое сократить и упростить, это неизбежно, если только не делать сериал.

Одна из аннотаций фильма начинается фразой «Они познакомились, когда ей было шесть, а ему — тридцать шесть. Они поженились, когда ей было двадцать три, а ему тридцать один». По-моему, одной этой фразы достаточно, чтобы заинтриговать, чтобы возникло желание посмотреть, что же там такое происходило. Только, повторяю, надо сперва смотреть, а потом читать. Хотя фильм сам по себе хороший. В качестве примера провальных, на мой взгляд, экранизаций отличных книг могу назвать советские телефильмы по «Концу вечности» Азимова и «31 июня» Пристли.

И о путешествиях во времени сняты десятки фильмов. Назову те, которые больше всего запомнились.

«Эффект бабочки» - фильм, в котором герой имеет возможность изменять прошлое, пытается исправить его, только вот с каждым разом получается все хуже и хуже. «Назад в будущее» - ну, это, наверно, все видели. «12 обезьян» - замечательный Брюс Виллис лучших своих времен, и совершенно неожиданный молодой Брэд Питт в роли придурка-психопата. «Терминатор-2» - все, конечно, знают. «Кейт и Лео» - путешествия во времени с сюжетом, напоминающим «Золушку», а также «Римские каникулы» с переменой полов. «Пиджак»  - фильм по мотивам (сильно «по мотивам») «Смирительной рубашки» Джека Логдона с Эдрианом Броуди и Кирой Найтли.

Я упомянул фильмы, которые сразу пришли на память. Наверняка что-то пропустил. Тем, кто не видел что-то из этих фильмов, и захочет их посмотреть, - хорошего просмотра.

А тем, кто дополнит мой список, особенно чем-то новым для меня – заранее спасибо.

    Брэд Питт в "12 обезьянах"

Черный юмор

Собирался – совсем уже собрался – писать сегодня совсем о другом, но отвлекся, а отвлекшись, вспомнил (просто к слову пришлось) свой любимый стишок из жанра «черного юмора». Такие стишки были очень популярны одно время в СССР, и я их очень любил. Собирательно они назывались «стихи о маленьком мальчике", хотя маленький мальчик фигурировал не во всех. Вообще люблю черный юмор, видимо, он соответствует моему характеру. Кстати, когда составлял список любимых фильмов, забыл включить туда «Семейку Адамс» и «Криминальное чтиво». И, конечно, замечательные фильмы из серии «Монти Пайтон». А есть еще «Смерть ей к лицу», «Зомби по имени Шон»... В советское время с юмором вообще была напряженка, а уж с черным – тем более. Так что народные стишки о «маленьком мальчике» были чуть ли не единственной отдушиной для любителя этого жанра.

Хочу вспомнить три самые любимые. Первым - тот, что вспомнил сегодня:

Звездочка к звездочке, косточки в ряд,

Трамвай переехал отряд октябрят.

Мрачно вожатый жует бутерброд.

Завтра он новый отряд приведет.

И еще два:

Дети в подвале играли в гестапо.

Насмерть замучен сантехник Потапов.

Дочка у мамы просила конфетку.

Мама сказала: «Сунь пальчик в розетку».

Быстро обуглились детские кости.

Долго смеялись над шуткою гости.

И еще два стишка, имеющие, в отличие от всех прочих, официального автора – замечательного лениградского поэта Олега Григорьева:

Девочка красивая

В кустах лежит нагой.

Другой бы изнасиловал,

А я лишь пнул ногой.

Я спросил электрика Петрова:

- Для чего ты намотал на шею провод?

Петров мне ничего не отвечает,

Висит и только ботами качает.

Заодно вспомнил свой самый любимый анекдот:

Доктор: Если вы не бросите пить, вы очень скоро ослепнете.

Больной: Знаете, доктор, я уже все видел.

И еще один очень люблю, из серии «английские анекдоты»:

Сторож у пруда: «Здесь купаться после восьми вечера запрещено».

Голос из воды: «Извините, но я не купаюсь, я тону».

А на днях услышал новый, замечательный:

«От нашего стола вашему столу» - было написано в записке хирурга, адресованной патологоанатому.  

Интересно, как относятся к черному юмору те, кто заходит сюда, и каковы предпочтения тех, кто черный юмор любит. Жду, вдруг узнаю что-то новое.

Loving, Vincent

Вчера вечером прочитал комментарий Матвея, в котором он рекомендует всем фильм «Loving, Vincent» (по-русски он называется «Ван Гог. С любовью, Винсент». Спасибо, Матвей. Сегодня утром, включив компьютер, первым делом скачал этот фильм. Днем посмотрим – до репортажа «Зенит» - «Спартак». Думаю, что будет очень интересно. И уж точно – в любом случае не сочту кощунством. У меня нет священного трепета перед авторитетом классики, да я и вообще плохо понимаю, как можно возмущаться произведениями искусства. Если мне не нравится - я бросаю смотреть, слушать или читать. Но возмущаться при этом не вижу оснований. И я никогда не считал кощунством «осовременивание» классики. Другое дело, что, на мой взгляд, такое осовременивание редко оказывается удачным. Попытался припомнить – с ходу пришел в голову только «Орфей» Жана Кокто с молодым Жаном Марэ, в котором миф об Орфее перенесен в реалии послевоенного мира; это один из моих любимых фильмов. И еще мне очень понравились (правда, только читал) у Акунина переделка «Гамлета» (Акунин в одном из интервью сказал, что ему давно хотелось рассказать, как все там было на самом деле) и продолжение «Чайки». Нередко приходится слышать, как люди возмущаются таким «современным прочтением», но я не вижу в этом ничего недопустимого. Хотя удачи не так часты, но это другое дело.

Кстати, в этой связи вспоминается давняя история с «Горем от ума» в БДТ. Я видел этот спектакль дважды. Первый раз – это была премьера (точнее – второй спектакль). Над сценой висел транспарант «Догадал меня черт родиться в России с умом и талантом, зрительный зал был битком набит «прогрессивной общественностью», было много молодежи, и принимали спектакль восторженно, после окончания долго скандировали «Браво!». А второй раз я смотрел примерно через год, транспаранта уже не было, а в зале сидели сплошные старухи из «раньшего» времени (будто Собес культпоход для пенсионеров организовал), и атмосфера была другая, холодная и враждебная. Это был 63 год, в ту пору было еще достаточно много старых людей (особенно женщин, стариков-то мало осталось), которые сформировались еще до революции, и те, кто прошел естественный отбор при советской власти и выжил, были, как правило, вполне крепкими. Моим бабушкам было по 25 лет в 1917, а они были тогда, в 63, весьма бодрыми и энергичными.

Та вот, эти старухи с самого начала злобно шипели по поводу Юрского «Как он носит фрак?!», «Как это он садится на пол?!" Я сейчас не младше этих тогдашних старух, но, надеюсь, все-таки не стал таким, не отношусь с такой злобой ко всему непривычному и новому (хотя, возможно, просто утратил критику).  

Хотя могу все-таки припомнить случай, когда переиначивание классики меня не то, чтобы возмутило, но покоробило.

Когда Алла Пугачева малость подкорректировала текст Мандельштама, исполняя его «Ленинград», я к этому отнесся спокойно, решил, что это по каким-то цензурным соображениям.

Но когда она, исполняя 90-ый сонет Шекспира в строчках

Что нет невзгод, а есть одна беда -

ТВОЕЙ любви лишиться навсегда.

спела (повторив четыре раза) «МОЕЙ любви», это, было, на мой взгляд, совершенно дико. Это ведь начисто противоречит всему содержанию сонета. Но мне не показалось, что это кощунство. Всего лишь глупое и безвкусное проявление непомерного самомнения. Хочу заметить, что при этом считаю Пугачеву большой певицей, особенно в тех случаях, когда ее природный талант направляет кто-то, имеющий художественный вкус и не склонный к вульгарности. Как, к примеру, Паулс или Рязанов.  По-моему, певицы такого масштаба, такого таланта в России и не было.  А талант – это нередко крайности, порой неприятные. Обидно бывает, когда такое видишь, но, не будь таких крайностей, так, может, и таланта бы не было. Поэтому я не люблю внедряться в биографии больших художников и обсуждать их. Здесь просто особенности характера непосредственно проявились в творчестве.  

В 10:28 (время по Иерусалиму и Москве) во вторую часть добавлено еще одно видео с выставки Ван Гога.

Выставка Ван Гога и ирисы

А потом была вторая часть экспозиции. Если первая – это погружение в мир, в котором Ван Гог жил и работал, то вторая – погружение в мир, созданный Ван Гогом, в мир, сформированный его картинами. Было бы, конечно, очень здорово увидеть этот мир тоже в виртуальной реальности, но здесь выбран другой способ.

Мы зашли в довольно большой зал. Совершенно пустой, только стулья вдоль стен, на которые рассаживаются зрители. Молодежь устраивалась прямо на полу в центре зала. А на стены (а частично – на пол) в режиме «нонстоп» проецировались картины Ван Гога. Они сменяли друг друга, как бы перетекали друг в друга,  перемещались вдоль стен (чтобы зрители, сидящие вдоль стен, могли посмотреть все). Автопортреты, переходящие один в другой, портреты, пейзажи, натюрморты. Много цветов. Все это – под музыку. Правда будто находишься в нереальном мире картин. Потом, когда посмотрел фотографии, увидел на них зрителей, которые сидели напротив меня. Находясь в зале, я их не замечал – смотрел-то поверх их голов. Фотографии и видео дают какое-то представление о том, как все это выглядело, но не могут, конечно, вызвать те ощущения, которые возникают у тех, кто находится в зале. Но хоть так.

А после выставки мы поехали в парк. Посмотреть на ирисы, уже реальные. Конец февраля – замечательное время. Все яркозеленое, все цветет, даже пустыни. Цветы разнообразные,  яркие (только вот нет в Израиле сирени, которую мы так любили в Ленинграде). Ручьи и реки в эту пору становятся полноводными (а в этом году – особенно, количество дождей зимой побило все рекорды). В эту пору организуются и специальные экскурсии «на цветы». К лету цветы отцветут, трава пожухнет от жары. Реки превратятся в ручейки, а ручейки и вовсе исчезнут. Наступит долгий «мертвый сезон», который в этом году станет еще более мертвым из-за коронавируса.  Но все проходит, пройдет и это.      

О роли искусства в жизни

Распространенный стереотип – искусство (в первую очередь – литература) может изменить человека. Чуть ли не коренным образом. Я в этом сильно сомневаюсь. Семя даст побеги только в том случае, если попадет в подготовленную почву. То есть если человек готов к изменениям, книга может заставить его задуматься, а размышления могут привести к изменению взглядов (хотя такое происходит редко, чаще человек отвергает с порога то, с чем он не согласен). А из семени, упавшего на камень, и вовсе ничего вырасти не может (если, конечно, камень цельный, и в нем нет трещин).

С моей точки зрения, главное, чему может научить настоящее искусство, - это не верить слепо привычным стереотипам, «подвергать все сомнению». Иначе даже у подготовленного к изменениям человека книга вызовет лишь переход от одного стереотипа к другому.

Я писал в этом блоге, что в юности считал Иисуса одним из двух величайших людей в мировой истории. Вторым был Владимир Ульянов (Ленин). В Ленине я разочаровался достаточно быстро, еще в институте. Так что «Архипелаг ГУЛАГ» стал лишь гвоздем в крышку гроба, к моменту его выхода Ленин и большевизм в целом уже стали для меня несомненным злом (тогда, в 1973, я «Архипелаг» не читал, но довольно большие куски удалось послушать по радио, несмотря на яростные «глушилки»). Разочарование в Христе пришло несколько позднее. Я не могу оценить, в какой степени меня подтолкнул к этому разочарованию один из моих любимых писателей - Курт Воннегут. Я привык думать, что разочарование это было вызвано переосмыслением некоторых мест в Евангелиях, когда я, став старше, вновь и вновь перечитывал их. И только недавно, задумался о том, произошло ли бы это переосмысление, не прочитай я в 25 лет «Бойню номер пять», в которой на меня очень сильное впечатление произвело вот это место:

«…Пришелец из космоса серьезно изучал христианство, чтобы узнать, почему христиане легко становятся жестокими. Он решил,  что виной всему неточность евангельских повествований.  Он предполагал, что замысел Евангелия был именно в том, чтобы, кроме всего прочего, учить людей быть милосердными  даже по отношению к ничтожнейшим из ничтожных.

     Но на самом деле Евангелие  учило  вот  чему:  прежде чем кого-то убить, проверь как следует, нет ли у него влиятельной родни? Такие дела.

     Загвоздка во всех рассказах о Христе, говорит пришелец из космоса, в том, что Христос,  с виду  такой незаметный, на  самом деле был Сыном Самого Могущественного Существа во Вселенной. Читатели это понимали, так что, дойдя до  описания распятия, они, естественно, думали... тут Розуотер снова прочел несколько слов вслух:

     - "О черт, они же собираются линчевать совсем не того, кого надо".

     А эта мысль рождала  следующую: значит, есть те, кого надо линчевать. Кто же они? Люди, у которых нет влиятельной родни.

     Пришелец  из  космоса подарил землянам новое Евангелие. В нем Христос действительно  был  никем  и страшно раздражал  людей  с  более  влиятельной родней,  чем у него. Но он,  конечно, и  тут говорил  все  те  же чудесные и загадочные слова, какие приводились в прежних евангелиях.

     Тогда люди устроили себе  развлечение и распяли его на кресте, а  крест вкопали  в  землю.   Никаких  откликов  это  дело  не  вызовет,  думали  эти линчеватели. То же  самое  думал и читатель нового Евангелия, потому что ему все время вдалбливали, что Христос был без роду без племени.

     И вдруг,  прежде чем  сирота  скончался,  разверзлись небеса,  загремел гром, засверкала молния. Глас божий раскатился над землей. И бог сказал, что нарекает сироту  своим  сыном и на веки  веков наделяет  его  всей властью и могуществом сына творца Вселенной. И Господь изрек:

Отныне он покарает страшной карой каждого, кто будет мучить любого бродягу без роду и племени!»

Такой взгляд на Новый завет стал для меня совершенно новым. Возможно, разочарование в Иисусе все равно произошло бы. Но, наверно, медленнее. А может и не случилось бы. Но вот в это верить не хочется, поскольку это опровергает мое утверждение о том, что искусство не может изменить человека.

P.S. К критическому отношению к стереотипам о христианстве (но не о личности Христа) меня подтолкнули, наверно, «Апокрифы» Чапека, которые я прочитал в юности. А привычке сомневаться в любых стереотипах, я, наверно, во многом обязан Бернарду Шоу, пьесы которого полюбил с детства. Примерно в одно время, в 1957 году, я посмотрел в кино «Пигмалион» с Царевым, а по телевизору – спектакль БДТ «Ученик дьявола» с великолепным (запомнился ведь с детства) Копеляном в роли Ричарда Даджена. После этого я засел за чтение толстого тома пьес Шоу, который имелся дома, и потом перечитывал еще много раз. Даже и не знаю, кто так умел выворачивать наизнанку стереотипы (причем без всякого нажима, очень сдержанно), как Шоу.

P.P.S. Хотя, если подумать, то, как я и сказал в самом начале, дело вовсе не в искусстве, поскольку критическому отношению к стереотипам и к действительности в целом меня на самом деле научил отец. А искусство, как всегда, осталось в долгу перед народом, то есть, в данном случае, передо мною.

 Царев в роли профессора Хиггинса

Копелян в роли Ричарда Даджена