Перейду наконец к давно замысленному очерку о феномене русской литературы.

Я набрал в поисковике "русские писатели 15 века" — сплошные лица духовного звания, а также один-единственный светский автор — Афанасий Никитин. При всем уважении к артисту Стриженову, подозреваю, что автора "Хождения за три моря" в России знают только люди, посмотревшие в свое время одноименный фильм (он вышел во времена моего детства, когда после визита Хрущева в Индию индийская тема была весьма популярна). А за пределами России Афанасия Никитина, полагаю, не знает никто.

Дальше — "русские писатели 16 века". Из знакомых имен — только Иван Грозный и Андрей Курбский. И еще про Василия Грязного что-то слышал (а что именно — не помню). Первые два имени для русской истории громкие, но говорить об их серьезных литературных достижениях, по-моему, вряд ли есть смысл. В любом случае — публицистика, выражаясь современным языком.

17 век — та же картина.

И только в 18 веке появляются достаточно многочисленные авторы, писавшие светскую литературу, в том числе и поэты.

Но опять-таки — ни одного всемирно известного имени. Да и в России тогдашних авторов никто сегодня не вспоминает, кроме, разве что, филологов. Имена, наверно, слышали многие, но не более. Ну, кто-то знает Тредиаковского по анекдотичному "Екатерина Великая – о! – поехала в Царское Село" (хотя на самом деле это пародия). Ну, кто-то слышал фамилию Сумарокова, может еще Дмитриева. Но вряд ли найдется в России хотя бы несколько тысяч людей, которые знают хотя бы строчку из этих авторов. Ну, Радищев еще — его в мое время в школе проходили, не знаю, что было позднее. Так что люди моего поколения, у кого еще пока память не отшибло, припомнят "Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй", а более продвинутые могут припомнить и "Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвленна стала". Единственный поэт 18 века, у которого я лично что-то читал — это Державин. Конечно, у него очень устаревший для сегодняшнего читателя лексикон, но поэт-то был большой. Из того немногого, что я читал у Державина (из-за архаичного языка мне его читать тяжело) особо выделил бы его стихотворение "Бог".

Строчку из этого стихотворения "Я царь, — я раб, — я червь, — я бог!" слышали, наверно, многие (во всяком случае из тех, кто интересуется поэзией"). Мощнейшие стихи.

Но кто, кроме славистов, знает в мире стихи даже такого русского гиганта поэзии своего времени? Думаю, что никто.

То есть до 18 века включительно в России не было ни одного писателя с мировым именем.

Почему?

Первое, что приходит в голову, — это отсутствие общественной потребности.

Литература возникает и развивается там, где на нее есть спрос. А для этого должно быть соответствующее количество людей, которые хотят читать. А кто хочет читать? В первую очередь — образованные люди.

И тут нужно посмотреть на несколько дат:

Константинопольский университет — 855 год, 9 век

Университет Аль Карауин в Марокко -

Болонский университет (первый в Европе)- 1088 год, то есть 11 век.

Оксфордский университет — 13 век.

И еще штук 60 университетов в самых разных странах (в том числе 2 в Армении) примерно к середине 16 века.

Первый университет в России — 1724 год, при Петре I, естественно, в Петербурге.

Соответственно, и книгопечатание в России появилось с опозданием в 100 с лишним лет. Гутенберг изобрел печатный станок в 50-е годы 15 века. И уже в ближайшие десятилетия типографии появились практически во всей Европе.

А в России первая типография Ивана Федорова появилась лишь сто лет спустя, в Москве, при Иване Грозном. Правда, она успела выпустить всего две книги, после чего типографию сожгли )видно, посчитали что печатание книг — дело нескрепное), а Федоров бежал из Москвы в Литву, где открыл новую типографию.

Так что цепочка, по-моему, простая: Нет образования, нет книг, нет литературы. А как только образование появляется, тут и литература начинает вовсю развиваться. Светская. Для образованных светских людей, а не попов и монахов.

Тут уместно, по-моему, вспомнить соответствующую (обширную) цитату из Стругацких:

Никакое государство не может развиваться без науки — его уничтожат соседи. Без искусств и общей культуры государство теряет способность к самокритике, принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает ежесекундно порождать лицемеров и подонков, развивает в гражданах потребительство и самонадеянность и в конце концов опять-таки становится жертвой более благоразумных соседей. Можно сколько угодно преследовать книгочеев, запрещать науки, уничтожать искусства, но рано или поздно приходится спохватываться и со скрежетом зубовым, но открывать дорогу всему, что так ненавистно властолюбивым тупицам и невеждам. И как бы ни презирали знание эти серые люди, стоящие у власти, они ничего не могут сделать против исторической объективности, они могут только притормозить, но не остановить. Презирая и боясь знания, они все-таки неизбежно приходят к поощрению его для того, чтобы удержаться. Рано или поздно им приходится разрешать университеты, научные общества, создавать исследовательские центры, обсерватории, лаборатории, создавать кадры людей мысли и знания, людей, им уже неподконтрольных, людей с совершенно иной психологией, с совершенно иными потребностями, а эти люди не могут существовать и тем более функционировать в прежней атмосфере низкого корыстолюбия, кухонных интересов, тупого самодовольства и сугубо плотских потребностей. Им нужна новая атмосфера — атмосфера всеобщего и всеобъемлющего познания, пронизанная творческим напряжением, им нужны писатели, художники, композиторы, и серые люди, стоящие у власти, вынуждены идти и на эту уступку. Тот, кто упрямится, будет сметен более хитрыми соперниками в борьбе за власть, но тот, кто делает эту уступку, неизбежно и парадоксально, против своей воли роет тем самым себе могилу. Ибо смертелен для невежественных эгоистов и фанатиков рост культуры народа во всем диапазоне — от естественнонаучных исследований до способности восхищаться большой музыкой…

Так что в конце концов после столетий интеллектуального застоя в России Петр осознал эту самую историческую необходимость, о которой говорили Стругацкие, и стал внедрять просвещение — дикими, варварскими методами, но все же стал. И результат не замедлил сказаться.

В частности, в России появилась литература. Поскольку (с опозданием на несколько веков) появились образованные люди, которые захотели читать.