Хочу продолжить отмечание годовщина смерти тирана. 

Сегодняшний текст - воспоминания из детства - уже был здесь напечатан в виде эпизода в довольном описании жизни  моего деда. Но это, по сути, отдельная история, и я эту историю я повторю сегодня - накануне годовщины. По-моему, как раз к случаю. 

Я пошел в школу в 52 году. Родители мои в то время жили в Архангельске – отец был военно-морским врачом, и его после адъюнктуры отправили служить в архангельский госпиталь. До школы я жил с родителями в Архангельске, прекрасно проводя время один, пока они были на работе. Но когда пришло время идти в школу, меня все-таки отправили в Ленинград, чтобы было кому присмотреть за началом моей учебы. Бабушка с маминой стороны была тогда уже на пенсии. Другая бабушка и дед – со стороны отца - еще вовсю работали. В школе мне как-то сразу сильно не понравилось, я скучал по родителям. И вдруг, когда подошли зимние каникулы, бабушка и дедушка собрались чуть ли не в одночасье, и мы абсолютно неожиданно полетели в Архангельск, к родителям. Я был, конечно, совершенно счастлив, но когда прилетели, все пошло не так. Взрослые все время вели какие-то бесконечные взрослые разговоры, им было не до меня. Я при этом присутствовал, взрослые всегда думают, что дети еще слишком маленькие и все равно ничего не понимают. Я и правда далеко не все понимал, о чем они тогда говорили. Но все же видел, что они из-за чего-то очень боятся. И понимал, что боятся они советской власти. Я сейчас не помню, конечно, в каких терминах я мыслил, но понимал, что мои родные боятся нашего родного государства. И думал: "Что же это получается, что они плохие, раз боятся нашего государства?" Было мне страшно и непонятно.

Потом это все забылось, но уже в сознательном возрасте как-то всплыло в памяти, и я вдруг понял, что все это происходило во время "дела врачей". У деда были все основания бояться, а отсутствие по месту жительства в период наиболее активных посадок иногда могло спасти. Так спаслась в 30-е его сестра...

Но деду в итоге в тот раз повезло. Его не арестовали, а только уволили, да и то без скандала, вполне гуманно. В ГИДУВе, где он работал, устроили реорганизацию, в ходе которой всех формально увольняли и тут же автоматически снова оформляли на работу. Всех и оформили автоматически, кроме евреев. В принципе, это вполне могло предшествовать аресту, но тут вождь умер, и дело прикрыли.

Я хорошо запомнил, как сообщили о болезни Сталина. Я тогда сильно болел чем-то, и мне делали уколы. Саму процедуру я переносил вполне стойко, но в процессе приготовлений поднимал постыдный крик. Однако когда сообщили о болезни Сталина, я себе этого не позволил. Подумал, что стыдно из-за каких-то уколов поднимать шум, когда Сталин в таком состоянии.

Я вот все думаю, откуда у меня это взялось. Дома меня вряд ли воспитывали в любви к вождю. В детский сад я не ходил. Телевидение в Ленинграде тогда только начиналось, передач было совсем мало. Газеты в ту пору тоже, надо полагать, не читал. Наверно, радио слушал. И книжки какие-то попадались, видимо. И этого оказалось достаточно. Глядишь, проживи Сталин еще несколько лет, и вырос бы из меня, прости господи, какой-нибудь Павлик Морозов.

Архангельская фотография. Начало января 1953. На снимке бабушка Эдда (вторая слева), родители и я. По краям - аборигены, справа - хозяйка дома, где мои родители снимали 2 комнаты, слева - жиличка, которую никто не знал по имени и все звали просто "бабка".

Нравится

Комментировать

Поделиться