Французский шансон
(продолжение)
Вчера я написал, что нахожу французскую литературу в целом скучной. Хочу пояснить, что я имел в виду, поскольку каждый может по своему понимать, что такое "скучная" литература.
Для меня скучная книга (или фильм) — это книга, в которой мне неинтересно, знать, что будет дальше. Причем это вовсе не означает, что мне нравятся только остросюжетные книги. Скучной для меня может быть и книга, насыщенная событиями. У Гюго, допустим, много чего происходит, но, пожалуй, единственный его роман, который я дочитал до конца, это "93 год", а все бурные события и переживания героев других его романов меня не заинтересовали. И наоборот, любимые мои, наверно, писатели — Довлатов и Искандер. А в их книгах мало чего происходит. И легкость чтения кскуке отношения не имеет. Я помню, с каким трудом читал в юности "Биллиард в половине десятого" Белля. Первый раз чтение для меня стало серьезной работой, от которой я уставал. Мне приходилось делать перерывы после 15-20 страниц — я имеено уставал, нужно было передохнуть. Приключенческим этот роман никак не назовешь, но мне определенно хотелось знать, что будет дальше. Только непривычно было до такой степени вчитываться в каждое слово, стараться уловить не мысли даже, а оттенки мыслей. А потом, немного позже, для меня еще более тяжелой работой стало чтение Фолкнера. У него сложнейшие тексты — фразы по полстраницы (а то и по странице) мелкого текста, сложносочиненные, сложноподчиненные, с обилием причастных и деепричастных оборотов, да еще с переходами во времени внутри одной фразы. Тут пока дочитаешь фразу до конца, забудешь, о чем шла речь, и приходится начинать заново. Очень утомительно. Но даже и мысли не было, чтобы бросить. Хотя опять-таки особых событий не происходит. Первой книгой Фолкнера, которую довелось прочесть, когда Фолкнера стали печатать в СССР в 60-е — "Деревушка". Там дело происходит в глубинке американского Юга, жизнь внешне тихая, не меняющаяся. А читаешь с огромным интересом. А попозже я попытался прочесть "Шум и ярость" на английском — это было до того, как роман был переведен, а мне попалась книжка на английском. Вот тут мне пришлось сдаться. Читать этот роман на английском я не смог. Я просто не мог понять, о чем идет речь, хотя вообще-то читал к тому времени на английском на так уж мало книг. Полное было фиаско. Когда роман появился на русском, я его прочитал и понял, о чем он. Но с трудом. Но прочитал. В отличие от Пруста и других французов.
Кстати интересно, что у Фолкнера есть и вполне "событийные" романы, и при этом написаны они достаточно простым языком. К примеру, "Непобежденные" — о гражданской войне в США, очень как раз увлекательное, достаточно "легкое" чтение, и с юмором написано…
Почему французские писатели кажутся мне скучными — не могу объяснить. Лишь констатирую факт. Какая-то, холодная у них литература, хотя у Гюго - прямо страстья в клочья. Да и у других сюжеты вроде занимательные. Не могу ответить. Можно было бы подумать, что дело просто в франкофобии, но художников-то французских я люблю. И вообще во Франции чувствовал себя замечательно — как ни в одной другой стране,где довелось побывать туристом.
Говорить о сложной литературе — сложно.
ОтветитьУдалитьЯ тоже не могу объяснить, почему некоторые «заумные» (в обычном бытовом смысле) книги мне доставляют наслаждение, а некоторые — тоску (если уж воспользоваться той самой «формулой Ильфа», которую ты упомянул).
Много лет назад я открыл для себя Вольфганга Кёппена — одного из писателей классного поколения послевоенных немцев. Ты пишешь, что тебе роман Генриха Бёлля давался с трудом, Но у Кёппена язык намного сложнее. Это и поток сознания, внутренние монологи бесконечной длины, и переход авторства от одного персонажа к другому иногда в середине фразы, и накрученная ритмика изложения с рефренами и многоголосьем. Я подсел на его роман «Голуби в траве», я упивался этой сложностью, она меня нисколько не утомляла и казалась совершенно естественной.
Я несколько раз пытался рекомендовать эту книгу своим знакомым, с которыми вроде схожие вкусы. И всякий раз видел, что книга у них не идёт, что это для них мученье и повинность. Слава богу, у нас были простые отношения и они в конце концов честно признавались в этом, без всяких взаимных обид.
Я не могу это объяснить.
Какое-то время назад я придумал «волновую теорию» литературы. Я решил, что литературное произведение излучает определённые волны, воздействующие на эмоциональное и умственное состояние человека (примерно как музыка). Разные личности воспринимают эти волны индивидуально, и этим определяется их реакция на книгу: Что-то утомляет, что-то раздражает, а что-то вызывает восторг. Если ты сумел настроиться на волну книги — повезло, получишь удовольствие. Если это излучение диссонирует с твоей собственной волновой энергетикой — не надо зря мучиться...))
Привет, Матвей.
УдалитьСвоей теорией волнового излучения ты мне напомнил "Обитаемый остров" - у кого прилив энтузиазма, а у кого-то голова болит. А на Максима вовсе не действует...