Собирался написать про два телеспектакля, поставленные в 80-е Петром Фоменко. Но решил для начала порастекаться мыслью по древу.

Удачных экранизаций русской прозы чрезвычайно мало. Если говорить о русской классике, то я вообще почти ничего вспомнить не могу. Даже просто удачных экранизаций — кот наплакал, а выдающихся, чтобы впечатление на всю жизнь, как от литературного первоисточника, и вовсе в голову не приходит. При этом с экранизациями английской (и американской) литературы все обстоит вполне благополучно. В самых разных жанрах. И классики, и относительно современных авторов (я, правда, имею в виду тех, кто считался современными в далекие времена моей молодости, действительно современную английскую и американскую литературу я просто не знаю). Есть превосходные экранизации Чарльза Диккенса, Джейн Остин, Сомерсета Моэма, Агаты Кристи, Конан-Дойла, Марка Твена, Грэма Грина… А как мы все в свое время смотрели английский сериал "Сага о Форсайтах"! Список можно продолжить. Я часто думал — почему так получилось. Мне кажется, что дело в том, что в русской литературе слишком важен голос автора. Часто автор поучает читателя, как Лев Толстой, навязывая ему свою точку зрения на мир. А даже если не учит (не учил же Пушкин!), то чрезвычайно важна интонация автора, которую трудно адекватно передать средствами кино. Позицию английского писателя (в меньшей степени — американского) можно передать словами о западных корреспондентах из песни Кима "Московский суд в январе 1968 года":

Корреспонденты в стороне

Внимательно нейтральны.

Нужно только заменить "корреспондентов" на "английских писателей". Они именно внимательно нейтральны. Не поучают нас, очень редко выказывают негативное отношение к персонажам (можно, пожалуй, лишь Урию Гипа" из Дэвида Копперфилда" вспомнить, видно, очень уж сильное впечатление произвел Ганс Христиан Андерсен на Диккенса…)

Поэтому и ставить английских авторов достаточно легко — просто воспроизводи на экране то, что автор "внимательно нейтрально", не навязывая свою интонацию, воспроизвел на бумаге. Причем воспроизвел ярко — до такой степени, что удачные экранизации английской прозы делают и за границей. В том числе и в СССР. Замечательный был "Шерлок Холмс" (хотя оранжерея на Потемкинской улице и небольшое здание, стоявшее тогда неподалеку от метро "Черная речка, в качестве реалий Лондона малость резали глаз, но, наверно, практически только ленинградцам). Да и "Тайна Эдвина Друда" для своего времени выглядела очень хорошо, и "Театр" по Моэму… А вот русская классика на экране практически всегда выглядела фальшиво. Единственным исключением мне представляется Чехов, сразу вспоминаются как минимум три экранизации — очень неплохая (во всяком случае, для своего времени) "Попрыгунья" Самсонова и просто хорошие фильмы "Дама с собачкой" и "Плохой хороший человек" Хейфеца. Так Чехов и писал как раз "внимательно нейтрально", очень редко проявляя свое личное отношение к происходящему (вспоминается разве что "Скучно жить на свете, господа", так и это цитата из Гоголя, и говорит это не автор, а персонаж). Я не вспоминаю действительно замечательную "Неоконченную пьесу для механического пианино" не из-за горячей нелюбви к Михалкову, а потому что это экранизация пьесы, а не фильма. Наверно, дело далеко не только в непередаваемости авторской интонации и в стремлении учить читателя, но это то, что приходит в голову в первую очередь.

Кстати, вспоминая удачные экранизации английских писателей можно вспомнить еще крайне малое число экранизаций Бернарда Шоу. Причем тут-то речь идет даже не о прозе, а о пьесах. Но — не экранизировали почти. Возможно потому, что про Шоу никак не скажешь, что он "внимательно нейтрален". Он как раз очень активно навязывал свое видение пьесы, правда, не столько читателю, сколько будущим режиссерам. Не знаю ни одного драматурга, у которого были бы с такими занудными подробностями даны описания не только поведения и психологии героев, но даже и интерьеров, в которых должно происходить действие, вплоть до подробного описания мебели и картин на стенах. Толстому в этом смысле до него далеко. В "Живом трупе" в сцене самоубийства Протасова дана скупая ремарка: "Вынимает пистолет и, стреляет себе в сердце. Падает". А Шоу наверняка написал бы, из какого кармана вынимает пистолет, и куда и как падает, задев какой-нибудь ранее подробно описанный предмет из мебели). Так что режиссерам, наверно, просто неинтересно ставить Шоу, никакой свободы для творчества — если, конечно, не противоречить автору напрямую, потому что "Я так вижу" в случае Шоу никак не скажешь. Шоу и в театре-то редко ставили, во всяком случае в СССР, несмотря на всю его прогрессивность и высочайшие оценки сталинского СССР...