Я уже писал, что я — человек глубоко и убежденно не верящий в каких-либо богов. И я не люблю заходить в действующие храмы. Даже в качестве экскурсанта. Хотя как экскурсант - организованный или неорганизованный — бывал не раз. Ну как было, к примеру, не пойти в собор Святого Петра в Риме или в монастырь кармелитов в Хайфе. В детстве читал про монастырь кармелиток, в котором пряталась госпожа Бонасье, и только здесь узнал, что орден кармелитов назван по имени горы Кармель, и основан крестоносцами аж в 12 веке. Правда, нынешний монастырь построен лишь в 19-ом…

А в церковь именно как в церковь, как в храм, я заходил всего три раза. Про первый раз я уже писал здесь. Чтобы не затруднять читателей поиском в архиве блога, воспроизведу этот рассказ про первое посещение здесь.

Это было в 1962 году.

Стояла золотая осень, было воскресенье. Мы бродили по городу с моей первой любовью, забрели в Александро-Невскую Лавру, дошли до собора и остановились у входа в нерешительности. Мы никогда не были до этого в церкви, посмотреть было любопытно, но войти мы как-то стеснялись, неудобно. (У меня это ощущение сохранилось на всю жизнь – мне неловко входить в действующий храм, чтобы поглазеть там,  куда люди приходят молиться).

И тут к нам подошла женщина. Не старая – настолько, что даже тогда, в 17, она не показалась старой. С простым и каким-то удивительно светлым лицом. Будто с иконы. Она подошла и сказала нам: «Чего вы боитесь? Зайдите. Не понравится – уйдете». Очень на меня это подействовало, тем более в то время я был я был под глубоким впечатлением евангельского Иисуса. Мое тогдашнее отношение к нему наложилось на слова этой женщина, и эффект был сильный. Я вырос в СССР, и очень непривычно было, что мне не указывают, куда идти (или не идти), а предлагают, сохраняя за мной право решать и выбирать. В собор мы зашли, но впечатление от собора не сохранилось совершенно, хотя это был первый приход в церковь. А вот лицо этой женщины помню.  

Второй раз я оказался в церкви где-то в 90-е. По печальному поводу. Я уже давно ушел из инженеров, уволился с прежней работы. И как-то мне позвонили и сказали, что умер начальник сектора, в котором я работал. Особой дружбы у нас не было, хотя разница в возрасте была не слишком большая, но относился я к нему с большим уважением, так что, конечно, пошел на похороны. Не думаю, что Анатолий Михайлович был человек верующий, но отпевали его в церкви. Так что я оказался на отпевании. Вся эта церемония произвела на меня тяжелое впечатление. Священник долго произносил непонятные слова. Никогда не мог понять, почему церковные службы в РПЦ идут на старославянском языке. В свое время перевели ведь все тексты с греческого на тогдашний язык, так почему нельзя перевести на современный? Но это их дела. Может, будь я верующим, я бы проникся. А так — испытывал лишь грусть по умершему, смешанную со скукой и раздражением от монотонного непонятного бормотания. Я не засекал время, но церемония показалась мне немыслимо длинной. Сейчас посмотрел в интернете — православное отпевание продолжается 35-50 минут. Но тянулись эти минуты бесконечно.

Третий раз в церкви мы оказались тоже, вероятно, в 90-е или в начале нулевых. Я писал про Галку, девушку из нашей институтской компании, которая в 37 умерла от рака. С тех пор мы всегда, до самого нашего отъезда, ездили на кладбище в ее день рождения и в годовщину смерти. Поминали соответствующим образом, как это принято в России. Но однажды так сложилось, что у нас не оказалось стаканов. Водку и закусь принесли, а в смысле стаканов положились друг на друга — и не взял в итоге никто. Пить водку из горла наши дамы были не готовы, магазинов, где можно купить стаканы, поблизости не было, Шуваловское кладбище в ту пору — это был практически "загород". И нам пришла в голову мысль попросить стакан в церкви. Дорога к галкиной могиле шла мимо церкви — нужно было лишь спуститься с пригорка, на котором стоял храм. И, проходя, мы видели, что двери открыты. Пошли мы в церковь, зашли, увидели довольно молодого священника. Несколько смущаясь, объяснили ему ситуацию, и попросили стакан. Священник отнесся к нам с полным пониманием, по нам все-таки видно было, наверно, что мы не алкаши. Хотя, может, он и алкашам не отказал бы… Короче, принес стакан и, тоже смущаясь, сказал "Только не забудьте потом вернуть, а то ведь еще понадобится". Мы вернулись к могиле, пили по очереди водку из единственного стакана, вспоминали. На душе было хорошо, спокойно. И во многом - благодаря священнику. Не потому, что без стакана было бы несподручно, а примерно, как при первом моем посещении церкви — мы ощутили что-то такое… Христианское?.. Хотя, конечно, среди верующих количество хороших людей не ниже, чем среди неверующих, и христианство вроде и ни при чем. Но было, было что-то в лице той женщины и того священника, чего нам, атеистам, наверно, ощутить не дано. Но впечатляет.