Я не забыл о своем обещании написать о Горбачеве. Но пока не получается. Знаю, о чем хочу написать, но не знаю как. Несколько раз начинал — и бросал. Очень хочется максимально точно выразить свое отношение к этому человеку, а слов не найти. Буду работать дальше. А пока напишу на нейтральную тему — о погоде.

У нас по-прежнему жарко, но все-таки первые робкие признаки окончания лета проглядывают. Вчера вот встали, как обычно летом, примерно в 5:30 — а на градуснике +24,6. Впервые за месяц с лишним температура упала ниже +25. До этого было в это время 27-28, и тут такой скачок. И сегодня было "всего" +25,0… Есть надежда, что еще не так долго — и станет, наконец, прохладно. И световой день заметно сократился. В конце июня мы выходили из дома примерно в 5:55, и солнце было уже в небе, хотя и невысоко. Я тогда фотографировал это солнце. А сегодня вышли в 6:05, а на улице не то, чтобы темно, но все-таки уличные фонари еще горят, и не просто солнце не взошло еще, но небо на востоке даже розовым еще не окрасилось. Я вспомнил

Уж небо осенью дышало,

Уж реже солнышко блистало,

Короче становился день…

И к стыду своему сообразил, что не помню откуда это. Вроде как из "Евгения Онегина", но у меня почему-то брезжило в сознании, что дальше там упоминается Наталья Павловна — стало быть "Граф Нулин". Спросил у Ады — она говорит: "Онегин". А меня сомнение гложет. Как хорошо теперь со смартфонами — тут же, у моря, посмотрел в интернете. Иначе пришлось бы мучиться до дома. Дома даже при отсутствии интернета разобрался бы — академический полный Пушкин издания 50-х у меня на полке стоит. Мы тут недавно после аварии электросети прожили несколько часов без интернета. Было неприятно. Конечно, судьба морозилки холодильника волновала бы нас больше, но уже через 5 минут после отключения пришла эсэмэска от электрической компании. Там было написано, что они там знают о проблеме и принимают меры. И указано примерное время восстановления. Реально это произошло значительно раньше…

Уяснив, что речь все-таки шла об "Онегине", я успокоился и переключился с мыслей об осени на мысли о зиме. И, поскольку Пушкин в голове остался, вспомнил "Метель". Подумал, что, наверно, метели никогда уже не увижу. Правда, и не жалею об этом. По снегу совсем не скучаю. А вот в связи с "Метелью", которую читаю и перечитываю с самого детства (недавно перечитывал) вдруг возник вопрос, который раньше в голову не приходил. Финальные фразы я с детства знаю наизусть.

— Боже мой, боже мой! — сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, — так это были вы! И вы не узнаете меня?

Бурмин побледнел... и бросился к ее ногам…

Но никогда раньше не задавался вопросом: "А что дальше?" Как поступят герои в этой ситуации? Расскажут окружающим, что они уже женаты? Как-то трудно себе представить, что они всему миру расскажут эту историю, в которой героиня, как я понимаю, выглядит сомнительно с точки зрения тогдашней морали, а герой — вообще черт знает как. К тому же у них наверняка нет никаких документальных подтверждений этой странной истории. Вряд ли жадринский священник сделал в приходской книге запись о том, что зимою 1811 года тайно сочетал браком девицу Марию Гавриловну Р** неизвестно с кем. Что же остается? Обвенчаться по второму разу? Но я не представляю, насколько это допустимо по канонам православной церкви. Может быть, и Пушкин не мог решить, что делать дальше с героями, поэтому оборвал повесть фактически на полуслове. Хотя концовка получилась, конечно, знатная. Попытался найти комментарии специалистов по поводу финала — не нашел. Может, современники Пушкина представляли себе выход из этой ситуации, а мне вот он совершенно неясен. Было бы интересно узнать, что думают по поводу возможного развития событий читатели.

P.S. Кстати, жалко, что никто не захотел воспользоваться возможностью стать автором на практике.