Окончание вчерашней истории о моем первом стихотворении.

Дело действительно было летом, 19 июля 1962 года, и день был действительно жаркий. Так что окна в парадной на Таврической были наверняка открыты.

Но отличия были.

Начну с мелочи. Ехал я действительно от Финляндского вокзала в указанном направлении, но не в автобусе, а в троллейбусе. Автобусного маршрута от Финляндского до Кирочной и дальше по Суворовскому просто не было. Так что автобус потребовался мне просто для решения формальной задачи; троллейбусы во время езды издавали совершенно неэстетичные звуки, что-то вроде покряхтывания, и пытаться воспроизвести эти звуки желания не было.

И я вовсе не вышел из троллейбуса у Суворовского музея, я поехал дальше и доехал до конечной — до Ярославской улицы. Так что бежал вовсе по Ярославской, а потом по Смольному проспекту (он хоть и называется "проспект", и широкий, но совсем короткий, 400 метров, не намного длиннее любого переулка).

Ехал я действительно, чтобы встретиться со своей первой любовью, ее звали Таня. Я в тот год закончил школу и сдавал в это время экзамены в институт (в Политехе, не помню уже почему, вступительные экзамены были в июле), а Таня училась в одиннадцатилетке, так что у нее были школьные каникулы. 1 июля я провожал ее на дачу; мы шли пешком от Смольного проспекта до Балтийского вокзала, шел теплый дождь… 19 июля у Тани был день рождения, и мы договорились, что она в этот день приедет в Ленинград, и мы встретимся. Так что ехал я к ней. В ажитации я находился не только из-за предстоящей встречи, но из-за конфликта с мамой. Она категорически возражала против отбытия с дачи, из Комарово, накануне экзамена. Я резонно возражал, что экзамен этот — сочинение, к которому готовиться все равно не надо. Маме крыть было нечем, но она продолжала категорически возражать, поскольку ей не нравилась Таня. Так что в итоге я, конечно, уехал, но со скандалом.

Пустой квартиры, понятно, не было, и дверь со скрипом я не открывал. Было по-другому. Когда я (действительно пробежав-таки через подворотню, в которой, кстати, пару месяцев спустя мне слегка набили морду) позвонил в дверь таниной квартиры, мне открыл ее отец и сказал, что Таня на даче. Не помню уже, как она потом это объяснила, но впечатление было, конечно, сильное. Тем более, что в с дачи она написала письмо, в котором подтверждала свой приезд. Настолько сильное, что в следующем мае я написал это стихотворение. В котором все выглядит иначе, кроме моих чувств и ощущений.

Интересно, у настоящих поэтов так же?

А сочинение на следующий день я написал на пятерку.