На днях по примеру двух своих друзей поучаствовал в Facebook во флешмобе "Нам 21!"

Вывесил вот эту фотографию.

На этом снимке мне как раз только что исполнился 21 год. По-моему, эта фотография вполне точно передает мое тогдашнее отношение к окружающей действительности. Подумал, что она вполне подходит для иллюстрации стихотворения "Коммунисты поймали парнишку".

Песню эту написал муж знаменитой диссидентки Людмилы Алексеевой Николай Вильямс в 1969 году. Сам он получил срок в 17 лет, в 1946…

Коммунисты поймали мальчишку,
Потащили в свое КГБ.
"Ты скажи нам, кто дал тебе книжку,
Руководство к подпольной борьбе?

Ты зачем совершал преступленья,
Клеветал на наш ленинский строй!"
"Срать хотел я на вашего Ленина", -
Отвечает им юный герой.

Пусть мне очередь в лагерь настала,
Лагерей и тюрьмы не боюсь.
Скоро стая акул капитала
Растерзает совейский союз.

И свободного общества образ
Скоро всем нам откроет глаза.
"И да здравствует частная собственность!" -
Он, зардевшись, в лицо им сказал.

Машинистка-подпольщица Клава
Горько плачет во мраке ночей,
Вспоминая, как парень кудрявый,
Пролетарских клеймил палачей.

Песня-искра родилась в народе,
Пой-гори, никогда не сгорай!
Парня этого звали Володя,
Он вчера попросился в Израиль.

В 90-е песню на эти стихи начал публично исполнять Гребенщиков (https://www.youtube.com/watch?v=ACGXtrXc3f0). Сегодня это трудно, даже невозможно себе представить, но в январе 1992 году в Кремлевском Дворце съездов прошла серия концертов "Рок в Кремле", и БГ пел там эту песню…

Я бы сказал, что это фото напомнило мне фотографию Бурляева в финале "Иванова детства".

Только вот меня не пытали в гестапо и не допрашивали в КГБ. И не сажали как знакомого с детства Мишу Мейлаха. И в Израиль я уехал не тогда, когда для этого требовалось мужество, как Леня Гутман, а благополучно и безопасно много лет спустя.

А вид такой на фотографии вообще-то не из-за непримиримой ненависти к советской власти;  ненависть, конечно, была, но вполне примиримая.

Этот снимок сделан в июне 1966 года, мы тогда готовились к последнему экзамену летней сессии — к "войне". Экзамен был тяжелый, нужно было знать схему всех блоков станции наведения зенитных ракет и функциональныю схему всей станции. Июнь был жаркий, к экзамену мы готовились, естественно, на военной кафедре, поскольку все материалы для подготовки были секретные. Вентиляции не было, а окна открывать было нельзя из-за секретности. Так что мы сидели с утра в этой духоте и зубрили. А в какой-то день выяснилось, что я не сдал фотографию для военного билета, и меня срочно отправили в фотографию. Я прибежал туда, сфоткался, совершенно одуревший от жары и от зубрежки, мне тут же сделали карточки и я вернулся на кафедру. Так что эта фотография пошла в военный билет. Кстати, военный билет — единственный сохранившийся документ, подтверждающий, что в СССР я имел право считаться евреем. Переехав в Израиль, я этого права лишился…

Так что с одной стороны, когда я смотрю на эту фотографию, мне делается стыдно за то, что прожил в СССР вполне благополучную жизнь. А с другой — на этой фотографии все-таки я. Каким я себя чувствовал не только из-за жары и зубрежки, но и от всей советской жизни. И от стыда за себя.