Смотрим первый сезон "Хорошего доктора" с Фредди Хаймором. Смотрим с удовольствием. Неплохо разработаны характеры персонажей, что бывает в сериалах нечасто, хорош Хаймор в роли врача-аутиста. И интересные медицинские ситуации. Что еще можно хотеть от сериала про врачей?

Сюжет необычный. Фильмов про аутистов вообще не так много, кроме "Человека дождя" и вспомнить особо нечего. Герой Хаймора, Шон Мерфи - гениальный диагност и хирург об бога, но совершенно асоциален, ему незнакомы и непонятны нормальные эмоции, он знает, что надо говорить правду, и говорит все, что думает, не понимая, как это воспримут окружающие. Но он обучаем, и когда ему объясняют, как надо было поступить в той или иной ситуации, он спосмобен понять и запомнить. И ошибок не повторяет. И следить за тем, как постепенно происходит социализация героя, очень интересно. Особенно интересно, когда он сталкивается с пациентом-аутистом; это первая его встреча с таким, как он, и Шон как бы впервые видит себя со стороны.

У сериала есть только один явный сюжетный дефект. Создается впечатление, что Шон, со всеми своими блестщими познаниями в медицине, первый раз попадает в больницу и все для него там в новинку, он не понимает, как себя надо вести. Но мы же смотрели сериал "Скорую помощь" и знаем, что студенты-медики попадают в больницу на практику еще на третьем курсе, и после этого практика продолжается в течение всего последующего обучения. А потом еще год интернатуры, когда врач работает под присмотром "старших по звнию", но уже считается не студентом, а врачом. Так что герой всему должен был научиться еще в студенческие годы и в интернатуре. Но я готов принять эту условность и забыть о ней. И просто получать удовольствие от интересного сериала. 

Кстати, "Хороший доктор" - римейк корейского сериала. Оригинал мы не смотрели. Ничего не имею против корейцев, но несколько попыток посмотреть достаточно известные корейские фильмы и сериалы  закончились неудачей. Дело, наверно, не в этих фильмах и сериалах, а в нас. Не можем приспособиться к непривычной, иной манерой игры актеров. Мешает. И ничего с этим не сделаешь. 

Не уверен, что посмотрим все шесть или семь сезонов. Но пока смотрим с удовольствием.

 Война пока что закончилась, и мы снова ходим на море. Был большой перерыв - когда начались обстрелы из Ливана, мы на море ходить перестали. Там нет бомбоубежищ, и после того, как тревога застала нас на улице, и пришлось в соответствии с усвоенными инструкциями службы тыла ложиться на асфальт, поскольку в ту пору мы не знали, где ближайшее бомбоубежище (хотя оно на самм деле было совсем рядом, и мы бы успели туда за минуту, что есть у нас в распоряжении, когда стреляют из Ливана), мы на море ходить перестали, поскольку там-то убежищ нет. А потом вообще провели почти все лето в Зихрон-Якове, в "эвакуации". Но теперь тихо, и мы снова ходим на море. Утром выходим около 6 утра, в это время сейчас солнце уже только встает, так что не так жарко. И мы идем босиком по кромке прибоя, иногда и по воде. Это у нас достаточно дальняя прогулка (больше 5 тысяч шагов). А вечером душно, и прогулка короткая, доходим до моря, выходим на волнорез, смотрем на закатное небо. Волнорез, когда мы приехали, представлял собой просто гряду камней, уходящую в море. Потом его привели в цивилизованный вид, проложили пешеходную дорожку, поставили фонари. Так что выглядит это вечером вот так

Сверху - выложенная плитками дорожка, внизу и по бокам и под дорожкой - камни.

А в камнях живут крысы. Мы давно их заприметили, и, когда оказываемся на волнорезе, я всегда их высматриваю. Смолоду я крыс сильно не любил, помню, как они завелись на Таврической, когда мы жили там с Адой и совсем маленькой Женей. Правда, дальше кухни они не ходили, но все равно страшновато было. Хотя Женю мы одну не оставляли, но все равно...

А вне дома крысы выглядят вполне приятно, собственно, они на некотором расстоянии похожи на мышей, только покрупнее, а против мышей я никогда ничего не имел. Особенно полевок, которые попадались в колхозах. До сих пор крыс можно было наблюдать только среди камней, а в этом году они явно осмелели и выходят на пляж. Там вечерами полно народу, но крысы как-то не сильно опасаются людей. Близко, правда, не подходят, но и не убегают, увидев. Как "наша" кошка, которую мы уже столько времени кормим.

Никогда не мог понять, ято они пьют, живя среди этих камней. Не морскую же воду. Когда-то в детстве читал про французского врача Алена Бомбара, который пересек океан в резиновой лодке и пил морскую воду, да еще сок, выжатый из пойманных рыб. Но он же не всю жизнь в этой лодке провел, да и в весьма плачевном состоянии оказался к концу своего путешествия, чуть не помер. А крысы явно чувствую себя хорошо. Иак что вряд ли они морскую воду пьют. Но что пьют - непонятно, никакой пресной воды вблизи от волнореза не имеется. В смысле еды - тоже не очень понятно. Конечно, людей там бывает немало, и что-то съестное после людей остается. Но крыс много, а объедков особо не видно, хотя и попадаются иногда, но на всю крысиную ораву явно не хватит, крыс, как я читал, прожорливы.

Но позавчера им повезло, кто-то выкинул недоеденный арбуз, в котором оставалось немало мякоти. Крысам этот арбуз явно пришелся по вкусу, они его прямо облепили.

Очень может быть, что они в первый раз арбуз попробовали, и он им явно понравился. В этом году арбузы хорошие. Тут год на год н приходится, в позапрошлом году были отвратные, пару раз купили - и больше не стали. Так что крысам повезло. 

 

 Жарко... Сейчас 9:52, температура +31, воспринимаемая +35. Жить в 5 минутах ходьбы от моря, конечно, здорово, но влажность при этом высокая. Все металлические поверхности быстро ржавеют. И утром, на восходе, белье на уличной сушилке, оставленное с вечера, мокрое, уличные столы, скамейки - все влажное, на машинах капли конденсата... При такой влажности жара переносится хуже, выходишь после комнаты с кондиционером - и будто в парилке оказываешься. Днем, с повышением температуры, влажность все-таки спадает, а после захода солнца, когда температура падает, снова начинает расти. Вплоть до конденсата. 

А когда хамсин и влажность очень низкая, но зато температура намного выше, ощущение такое, как будто в сауну заходишь. И ведь никаких надежд на изменение погоды как минимум до конца сентября. А то и октября, если осень жаркая, так бывает. 

Именно таким было мое первое впечатление от Израиля, когда мы вышли в 93 году из прохладного самолета и оказались в этой самой парилке. Хотя аэропорт гораздо дальше от моря, чем наш дом... Но за все надо платить. В том числе за то, что живешь у моря и имеешь возможность каждый день любоваться закатами. Но лучше все-таки делать это зимой, когда не жарко...

Правда, зимой солнце садится не в море, а заходит за гору Кармель, это не так живописно, как сейчас. 

Короче, кроме стенаний по поводу жары (а в этом году температура на 2-3 градуса выше обычной летней, а это очень чувствуется) мне ничего из себя не выжать. 

Пойду лучше залягу на диван и будем кино какое-нибудь смотреть. Я тут скачал несколько сериалов и фильмов с Фредди Хаймором, мы уже, по-моему, два раза смотрели "Августа Раша", где он еще подросток. На очереди - "Хороший доктор", где он играет начинающего врача-аутиста. А началось с того, что мы начали было смотреть "Мотель Бейтса" с тем же Хаймором. Это приквел к "Психо" Хичкока. Сериал вроде интересный, и Хаймор хорош, но уж больно все мрачно там. Посмотрим лучше "Августа Раша" - фильм в диккенсовском стиле с хорошим (простите за спойлер, если кто не видел и захочет посмотреть) концом. Что еще нужно в наше мрачное донельзя время... Да и "Хороший доктор" не ухудшит настроения...

Всем хорошего настроения и хорошей погоды!

 

Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

(послесловие — окончание)

Если бы я не пошел в вечернюю школу, то у меня не было бы моих друзей, не было бы той институтской компании, которая была для меня в буквальном смысле лучом света в темном царстве. Я приходил на коммуналку на Большой Московской, где жили Роличи, и отдыхал душой, мне было там хорошо и спокойно. Я был среди своих.

Конечно, поступи я в институт годом позже, тоже появились бы друзья. Но не эти. И других я не хочу.

А вторая моя любовь просто не состоялась бы. Моя вторая любовь была моей однокурсницей (правда, недолго, ее довольно быстро отчислили за неуспешность), а после отчисления в итоге попала в эту самую институтскую компанию, тогда все это и началось.

Но, главное, не состоялась бы и моя третья и последняя любовь. Ведь случилась она исключительно благодаря Лене Гутману. В случайную встречу, как в фильме "Осторожно двери закрываются", верить сложно. Наверно, кого-то встретил бы, женился бы. Это все из области предположений. Но я не верю, что так в жизни может повезти дважды, пусть и в разных версиях действительности.

Так что в итоге следует признать, что решение пойти в вечернюю школу оказалось абсолютно правильным. Во всяком случае, если иметь в виду бОльшую часть моей жизни — с 26 лет до текущего момента.

А в технический ВУЗ я бы скорее всего и после одиннадцатилетки пошел, в смысле неудачного выбора специальности ничего бы не изменилось. А вот стал ли бы я переводчиком без Ады — не знаю. Попал-то я в переводчики с ее подачи — ее коллега по училищу рассказала Аде о том, что ее родственница занимается переводами в очень хорошем месте, а Ада тут же рассказала об этом мне. И меня сразу туда взяли. До этого-то я пытался устроиться самостоятельно в другое место, но неудачно. Может, повторил бы попытку и повезло бы. Это из области предположений. А факт — что благодаря Аде не просто прожил хорошую жизнь (и, кстати, жив до сих пор), но и занимался 25 лет работой, которая доставляла мне радость.

Так что, повторяю, в конечном итоге я все сделал правильно. Хотя до 72 года у меня были в этом большие сомнения.

 

Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

(послесловие — продолжение)

Итак, как же сказался мой выбор вечерней школы на моей "личной жизни"?

Я бы сказал, что любил всерьез трижды в жизни.

Как повлияло бы на мою первую любовь, если бы я пошел в одиннадцатилетку, можно только гадать. Как-то, конечно, повлияло бы. Дело в том, что свою первую любовь я знал с 5-го класса, с тех пор, как пришел в 157-ую Экспериментальную… Мы оказались в одном классе.

Мою первую любовь в детские и подростковые годы вполне можно было сравнить с гадким утенком. Она была неуклюжая, долговязая, большеротая, и я на нее не обращал никакого внимания. Мне тогда нравилась совсем другая девочка…

А потом, после 7-го класса, наш класс расформировали за плохое поведение (надо сказать, что в 7-ом классе я был старостой, так что, пусть в небольшой степени, это поведение — и моя заслуга)). Не должны были, мы были "А", а расформировывали традиционно "В" (число классов сокращалось с трех до двух, многие уходили в техникум, и расформированный класс "В" обычно делили между "А" и "Б". Класс у нас был довольно дружный, мы пытались протестовать, ходили к директору с петициями, пробовали родителей подключить, но все тщетно. Видно, сильно наш класс достал учителей. Так что мы оказались с первой любовью в разных классах, и я на год потерял ее из вида.

И заметил только после 8-го класса, в колхозе. К тому времени преобразование из гадкого утенка в лебедя уже произошло. Красавицей она, правда, не стала, рот остался большим, и нос "картошкой" тоже не изменился, но стала высокой, особенно по тем временам (168), стройной девушкой. С редким сочетанием — натуральная блондинка (в ту пору девушки не красили волосы с юных лет; хотя, скорее можно сказать, что волосы у нее были редкого медового цвета, я таких больше, по-моему, и не видел) с карими глазами. Даже моя мама, которая терпеть ее не могла (были у нее для этого свои причины), признавала потом, когда увидела, что в смысле внешности в ней несомненно что-то есть. А мне она казалась, понятно, необыкновенной. И неожиданно еще и умной оказалась (училась-то она всегда так себе, но это не всегда связано с умом (я же вот учился в институте, мягко выражаясь, не очень, а какой умище; а в смысле школы можно еще Эйнштейна вспомнить). Тогда я ее очень заметил, вроде бы и она меня тоже, но потом она пошла в одиннадцатилетку, я — в вечернюю школу, было не до девочек, так что возобновилось наше общение только весной 62 года, когда я заканчивал школу, а она — 10-ый класс. Конечно, окажись мы в одной школе, а скорее всего — в одном классе, все сложилось бы по-другому. Уж точно не было бы повода для дурацкой ссоры, после которой мы не виделись больше трех лет…

Правда, был такой фильм "Осторожно двери закрываются (Sliding doors) (1998) с молодой Гвинет Пэлтроу. Про две версии существования героини — даже не после принятого решения, а просто в зависимости от того, успевает ли она вскочить в последний момент в вагон метро. И жизнь складывается в итоге совершенно по-разному. В фильме отслеживаются обе версии. Чтобы зрителю было понятнее, о какой из них идет речь, в этих двух версиях у героини разные стрижки. Но штука в том, что приходит героиня примерно к одному и тому же, хотя и разными путями. Случайность может изменить жизнь, но не может изменить человека. В итоге героиня влюбляется в обеих версиях в одного и того же мужчину (стало быть, это ее тип), хотя знакомится с ним при разных обстоятельствах. В реальной жизни такое представляется весьма маловероятным, но кино есть кино.

Так что вполне вероятно произошло бы примерно то же самое, что случилось в сложившейся реальности, и мы расстались бы в итоге окончательно.

Но кто знает.

(окончание следует)

 Всем читателям шаббат шалом"

Остальное завтра. Пришли с рынка, одурев от жары. Тем более, что пришлось вернуться на рынок с полдороги, поскольку сообразили, что я забыл взять купленный хлеб. А иначе пришлось бы, придя домой, идти в магазин, хлеб у нас закончился как раз. Хлеб вернули, но одурение усугубилось.

Так что продолжать свой затянувшийся мемуар сегодня не буду. До завтра.

 

Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

(послесловие — продолжение)

Я написал в заголовке — "с отступлениями". Но последнее отступление — о выборе института — оказалось длинноватым. В конце концов я, когда принимал решение пойти в вечернюю школу, не знал еще, куда буду поступать. Решение состоялось уже в 10-ом классе.

Так что теперь я хочу перейти собственно к послесловию — к оценке того, как изменила мою жизнь вечерняя школа.

Изменения, конечно, были огромными, когда я принимал это решение, я совершенно не представлял себе, как все это будет выглядеть на практике. Как это будет тяжело. Я уже писал, что в десятом классе работал до 3 часов дня. Дома был примерно в 3.10, нужно было помыть руки — не кое-как, после токарного станка же, пообедать и идти в школу к 4 часам. Возвращался домой в десятом часу. А ведь нужно было еще и уроки делать. По возможности я откладывал все на выходные, но не всегда получалось, математика и физика у нас же не раз в неделю были. А я еще и продолжал занятия по английскому (тоже ведь надо готовиться было), и занимался с репетитором по математике. Наша Калерия, помимо злобности, была еще скверным учителем, так что того, что она давала на уроках, для поступления в серьезный ВУЗ было недостаточно. Физик вот у нас сильный был, так по физике мне репетитор не нужен был, вполне хватило школьных знаний, чтобы получить "пятерку". Короче, когда я сейчас это пишу, я просто не представляю себе, как я все это тогда успевал. И ведь учился при этом неплохо. Правда, было небольшое послабление. Учительница английского в вечерней школе была женщина умная (и преподаватель хороший). В самом начале мы с ней немного поконфликтовали; поскольку на уроках мне делать было нечего, я вел себя кое-как. Но потом она разобралась в ситуации и от английского меня просто освободила. У нас было два урока английского в неделю, один - последний, один - в середине где-то. Так что я, когда английский последним уроком был, просто шел домой, а когда в середине — делал уроки (почему-то терпеть не могу современное слово "домашка").

Но это, конечно, принципиально ничего не меняло.

Так что в итоге за эти два года я гораздо меньше читал, меньше ходил в кино и в театр, в музеи. То есть недочитал и недосмотрел. В самом, наверно, важном возрастном периоде, когда уже что-то начал понимать про жизнь. Хотя, конечно, далеко не все. Вот "Войну и мир" я как раз тогда прочитал, поскольку по литературе проходили, хотя теперь я считаю это глупостью, рано еще в 16 лет "Войну и мир" читать. Может, потому мне тогда и не понравился роман, и была отбита охота перечитать. Чтобы Толстого оценить, мне сегодня кажется, нужно быть гораздо старше. Хотя утверждать сложно. Вот Достоевского я начал читать гораздо позже (в мое время его в школе не проходили, хотя из-под негласного запрета он уже вышел, экранизировать стали, в театрах ставить). Но все равно оказался не в состоянии его оценить. Не люблю...

Кроме того, я не обзавелся новыми друзьями. Мы ведь практически не проводили время с одноклассниками помимо школы. А школьных перемен для дружбы все-таки недостаточно. Так что остались старые друзья — двое учились в вечерней школе, я их упоминал, третий — Боря Станиславский — ушел в одиннадцатилетку. А новых не появилось. Некогда было дружить. В одиннадцатилетке (причем за три года) времени на внешкольное общение было бы хоть отбавляй (тем более, что два дня в неделю не учились, а пинали балду на каком-то заводе). Так что скорее всего, подружился бы с кем-нибудь. Может, с тем же Сашей Шиком (до того мы были в параллельных, а в 172-ой всех наших, из 157-ой, определили в один класс. Или еще с кем-нибудь. Мало ли, как жизнь бы сложилась. Можно только гадать, но это бессмысленно.

Так что к недочитал и недосмотрел можно, наверно, добавить и недодружил. И с уверенностью можно сказать, что и "личная жизнь" у меня сложилась бы совсем по другому.

 

Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

(послесловие - продолжение)

Но теперь я понимаю, что все это отговорки в оправдание собственной нерешительности.

Как раз на днях мы слушали на "Шенкин 40" программу с известным гебраистом (естественно, среди "своих") Семеном Якерсоном. Он ленинградец, на 9 лет младше меня, с 22 года живет в Израиле.

Якерсон подтвердил, что евреев в университет "не брали". Когда говорил о технических ВУЗах, куда брали, упомянул ЛПИ. А для гуманитариев были доступны два ВУЗа — педагогический институт и институт культуры. "Пед" для меня был абсолютно исключен, работать учителем я категорически не хотел. А институт культуры тоже был исключен — из чистого снобизма. Помнится, твердо был уверен, что туда идут только девицы, которые хотят иметь диплом о высшем образовании для престижа. Даже не знал толком, какие там специальности есть, слышал что-то такое, будто там готовят специалистов по организации художественной самодеятельности.

А вот Якерсон, видимо, гораздо лучше представлял себе этот институт. И поступил туда на специальность «библиотековедение и библиография», Сказал, что обучение было поставлено очень неплохо. А в итоге стал крупным специалистом по гебраистике. Но он, видимо, хорошо понимал, чего хочет. В 17 лет, по моим наблюдениям, немногие четко представляют, в чем их призвание. А Якерсон, видимо, представлял… Я — нет. На ФРЭ я пошел лишь потому, что слышал, что там обширная программа по высшей математике, сравнимая с университетской. Мне казалось, что это круто. При этом я практически не представлял, чему меня будут учить в институте помимо математики, тем более — чем я буду заниматься после института. Да и о высшей математике я никакого представления не имел.

А когда начал учиться и довольно быстро понял, что это "не мое", не хватило мужества бросить. Тем более, что я по-прежнему не понимал, что "мое". Понимание пришло, когда мне было уже за сорок. Явный случай запоздалого интеллектуального развития. Или взросления… Какую-то роль сыграли, конечно, родители, которые говорили что-то вроде "Ты уж закончи институт, а там поглядишь". И я предпочитал считать, что подумаю о том, чего я хочу, когда-нибудь "потом". А когда закончил институт, то опять-таки пошел работать инженером, не решаясь что-то кардинально изменить в жизни.

Я, конечно, был не один такой. На нашем курсе учился еще один парень из нашей школы, Боря Хованов. В школе мы не дружили, хотя "посматривали" друг на друга. Уже в институте он рассказал мне эпизод, который я, конечно, забыл. Когда я пришел в 157-ую школу в 5-ом классе, Боря подошел ко мне и спросил, как меня зовут. А я почему-то не нашел ничего умнее, как молча показать ему на наклейку на тетрадочной обертке (так было положено в мои школьные годы), на которой были написаны мои имя и фамилия (просто "Горницкий", так я и в классном журнале был записан). Боря сказал, что на него это произвело сильное впечатление почему-то, и он запомнил этот мой жест на долгие годы. А я, в свою очередь, увидел как-то в его тетради, что он пишет с наклоном влево, а не вправо, как все. На меня это тоже произвело сильное впечатление, и я тоже стал так писать…

Это отступление, а сказать-то я хотел сказать вот что.

В итоге постылой учебы со мной уже во время дипломной практики произошел серьезный нервный срыв, который правда, завершился благополучно (если, конечно, считать благополучным исходом получение диплома и будущие двадцать с лишним лет инженерства). На курсе об этом узнали, и Боря как-то подошел ко мне и стал говорить, что как бы то ни было, а сейчас нужно получить диплом, чего бы это ни стоило, а потом будет видно. Это сильно поддержало меня, в ту пору важно было услышать такое не от родителей, а от сверстника. Так что я всегда был благодарен Боре за эту поддержку. Правда, мне-то видно ничего не стало, я так и работал инженером. В отличие от Бори. После института мы потеряли связь и больше не встречались. Но через какое-то время узнали от кого-то из однокурсников, что Боря стал реставратором антикварной мебели. И видимо, не просто "одним из", а большим мастером, поскольку потом мы узнали, что у него и книги есть по новой специальности. Так что он нашел себя еще молодым. Мне на это потребовалось гораздо больше времени.

 Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

(послесловие)

Итак, я закончил школу — без особого блеска, но все-таки без троек. И поступил в институт. Политехнический, на факультет радиоэлектроники (ФРЭ). На специальность радиофизика. Отец моего школьного друга, Саши Прокопова, заведовал кафедрой теоретической механики в ЛПИ, и он объяснил нам, что в ЛПИ есть ФРЭ и физико-мехнический факультет, и есть прочие факультеты, не стоящие внимания. Электроника казалась чем-то более увлекательным, так что и Саша Прокопов, и я, и еще один мой школьный друг, Саша Муха, пошли на ФРЭ. Поступили все трое. Соответственно, школьная жизнь на этом закончилась, так что теперь можно подвести какие-то итоги.

Итак, в чем плюсы. Сперва — общие соображения.

Плюс в том, что я поступил-таки в институт и избавился от угрозы попадания в армии.

Но это, по-моему, единственный плюс.

А минус в том, что я пошел учиться абсолютно не туда. Довольно быстро стало ясно, что я по сути своей — абсолютный гуманитарий. В итоге учеба мне не нравилась, и учился я плохо. А потом не нравилась работа, на которую я много лет ходил как на каторгу. При том, что с работой я справлялся, хотя явно не хватал звезд с неба, и у меня были хорошие отношения с коллегами. Просто я все время чувствовал, что нахожусь не на своем месте. И только когда, еще работая инженером, я начал заниматься переводами (началось это случайно, по-моему, писал об этом здесь), я понял, чем действительно хочу заниматься. Правда, еще задолго до этого мама говорила мне, что я мог бы стать хорошим редактором; она всегда давала мне на просмотр свои тексты, и к замечаниям моим прислушивалась. Но уже когда я стал заниматься переводами, мое техническое образование как-то помогало мне. Переводил-то я не художественную литературу, а технические тексты. Правда, в широком смысле; много было переводов на экономические и юридические темы, но на первом этапе я переводил именно техническую - в узком смысле - литературу. И, благодаря наличию технического образования, у меня получалось, зачастую, лучше, чем у дам-переводчиц из отдела научно-технической информации в нашей конторе. Английский-то они (во всяком случае, на моем тогдашнем уровне) знали лучше меня, но их подводил именно их гуманитарный уклон, они явно не понимали, что переводят, и нередко допускали забавные "ляпы". Иногда — на уровне, описанном в одном плохом советском фантастическом романе:

"- "Naked conductor runs under the carriage", — прочла Валя и тут же
перевела: — "Голый кондуктор бежит под вагоном..." Неприлично и глупо!
Инженеры так и покатились со смеху.
— Послушай, как нужно правильно, — сказал Юра, отсмеявшись. "Неизолированный
провод проходит под тележкой крана". Американский технический язык — это тебе,
Валечка, не английский литературный. Здесь навык нужен..."

Но ради этого учиться на инженера и двадцать с лишним лет инженерствовать явно не стоило. Разобрался же я с текстами на экономические и юридические темы, хотя поначалу было сложно. И не учился при этом ни на экономиста, ни на юриста…

Другое дело, о каком гуманитарном образовании могла идти речь. Я уже писал, что н филфаке ЛГУ в то время давали свободный диплом или направляли по распределению учителем в школу. В учителя я категорически не хотел, а свободного диплома боялся. Насмотрелся, как мама несколько лет не могла на работу устроиться после Архангельска, поскольку в школу идти не хотела. А она ведь русская была и по паспорту, и по родителям…

Кроме того, известно было, что в университет евреев "не берут". И пример убедиться в этом вскоре появился. Я еще до школы был знаком с Сашей Шиком. Потом учились с ним в 157-ой школе. Играли в шахматы. Потом он ушел в одиннадцатилетку и закончил школу с золотой медалью. И поступал, соответственно, через год после меня. По тогдашним правилам золотым медалистам нужно было сдать один профильный экзамен, по-моему, хотя бы на тройку. Шик поступал на матмех, сдавал математику, и ему поставили двойку. Он каким-то образом добился пересмотра этой оценки (видимо, сохранились записи, сделанные во время подготовки к ответу) и ему, как ни удивительно, предложили сдавать повторно. Но он отказался, сказав, что в таком месте учиться не хочет, и поступил в ЛПИ на матмех. То ли на первом, то ли на втором курсе начал печатать научные работы. Сейчас нашел его в интернете.

"Доктор физико-математических наук, автор около 400 статей и нескольких книг по физике твёрдого тела и наноэлектронике. Коренной петербуржец, более 30 лет работал в Физико-техническом институте им. А.Ф. Иоффе РАН. С 1998 г. – профессор университета Торонто".

И что совсем удивительно: "Поэтическими переводами с английского занимается лишь последние несколько лет. Среди переводимых авторов – Роберт Фрост, Редьярд Киплинг, Роберт Сервис, Огден Нэш, Арчибальд Лэмпман". 

Интересно, как сложилась бы его карьера, если бы его все-таки приняли в университет. Наверно, примерно так же. Хотя попасть из ЛПИ в Физтех было , наверно, проще, располагался он через дорогу от ЛПИ, и наших студентов нередко направляли туда на диплом. Я и сам там диплом писал, и Леня Гутман тоже. Он очень хотел там остаться работать, но не получилось. Правда, у него не было научных публикаций с первых курсов...

(продолжение следует)

 Хотел сегодня продолжить (или даже закончить) затянуышийся мемуар про вечернюю школу, но сгодня понедельник. А по понедельникам мы ходим отовариваться в гнаш придворный супермаркет "Ошер Ад" (гугл-переводчик переводит это название как "Одобрено"). Вроде и не так далеко, но жарко. В телефоне погодник показывает сейчас +31 (ощущается как +35), а на нашей "метеостанции" +32,7. так что пришли мы никакие. И вроде в голове-то у меня сложилась история, но тупо лень стучать по клавишам. Все-таки свинство, что наш супер открывается так поздно - в 9 утра. В это время уже жара вовсю. 

Так что сейчас завалимся на диваны и будем досматривать "Лучше не бывает", вчера не досмотрели. Фильм симпатичный, в главных ролях Джек Николсон и Хелен Хант. Мы смотрели его, по-моему, еще в России. Приятный фильм и конец хороший. Мы теперь выбираем обычно фильмы по тому же принципу, по которому Хикмет выбирал книги ("Пришлите мне книгу со счастливым концом"). Правда, у самого Хикмета я этой строчки не нашел, толко в эпиграфе к стихотворению Бродского "Книга".

И, поскольку стучать по клавишам больше нет сил, очень тянет принять горизонтальное положение, закончу этим самым стихотворением "Книга". Очень его люблю. 

А мы потом еще что-нибудь в этом роде посмотрим, желательно виденное. Потому что наверняка в сон начнет клонить, но когда знаешь, чем дело кончится, кое-что можно и пропустить... Не страшно. 

Книга

Путешественник, наконец, обретает ночлег.
Честняга-блондин расправляется с подлецом.
Крестьянин смотрит на деревья
и запирает хлев
на последней странице
книги
со счастливым концом.
Упоминавшиеся созвездия капают в тишину,
в закрытые окна, на смежающиеся ресницы.

…В первой главе деревья
молча приникли к окну,
и в уснувших больницах больные кричат, как птицы.
Иногда романы заканчиваются днем.
Ученый открывает окно, закономерность открыв,
тот путешественник
скрывается за холмом,
остальные герои встречаются в обеденный перерыв.
Экономика стабилизируется,
социолог отбрасывает сомнения.
У элегантных баров
блестят скромные машины.
Войны окончены. Подрастает поколение.
Каждая женщина может рассчитывать на мужчину.
Блондины излагают разницу
между добром и злом.
Все деревья — в полдень — укрывают крестьянина тенью.
Все самолеты благополучно
возвращаются на аэродром.
Все капитаны
отчетливо видят землю.
Глупцы умнеют. Лгуны перестают врать.
У подлеца, естественно, ничего не вышло.
…Если в первой главе кто-то продолжает орать,
то в тридцатой это, разумеется же, не слышно.
Сексуальная одержимость и социальный оптимизм,
хорошие эпиграфы из вилланделей, сонетов, канцон,
полудетективный сюжет, именуемый — жизнь.
…Пришлите мне эту книгу со счастливым концом!

1960 г.

А про окончание мемуара я подумаю завтра... Как Скарлет О'Хара. 

 Вчера собрались наконец семьей, чтобы отметить мой день рождения. По "горячим следам" организовать не удалось, война помешала, а потом не так просто было выбрать день, когда все могут. В итоге собрались почти все; одна адина внучатая племянница с мужем сдают экзаменгсы, а у второй буквально накануне вся семья заболела - вирус какой-то. Хорошо хоть совсем еще маленький сын ее здоров.

Собирались в ресторане "Муль ям" (Напротив моря). Они пранцвда напротив моря, совсем близко, присвоено биз окон. Там все очень вкусно, и уже не раз там собирались семьей по всяким торжественные вслучаям. Ресторан считается "русским", хотя в меню чебуреки, и цыплята-табака, и тушеные баклажаны, и морепродукты. Так что правильнее было бы назвать его "советско-израильским". Но еда правда очень вкусная. Практически вся. Паштет - почти не хуже того, который я делаю. Оливье мой, правда, намного лучше. Зато какие у них баклажаны, какие вареники с картошкой, какие кебабы... Было весело и все, по-моему, остались довольны. 

Фотографировали довольно много, но такого снимка, чтобы все вошли в кадр, ни у кого не получилось. На первом снимке видны более или менее все (хотя одних нет в кадре, а других не разглядеть). А на втором - старшее поколение.

 

Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

(продолжение)

Итак, я продолжаю.

Я надеюсь, что не превратился пока в графомана; обычно-то я стараюсь (понятно, в меру своих возможностей) писать так, чтобы предполагаемым читателям было интересно читать. И я отдаю себе отчет в том, что весь этот мой рассказ интересен только мне. Но в данном случае я и пишу для себя. Не раз я видел, что поближе к концу жизни люди пытаются как-то осмыслить свою жизнь, и для этого пишут мемуары. Не знаю, сколько мне отпущено, но даже если сбудется традиционное израильское пожелание "до 120", прожив 2/3, вполне можно подводить какие-то промежуточные итоги. А бессрочную карточку на бесплатный проезд в общественном транспорте мне оформили до 2040 года. Мне и этот прогноз представляется чересчур оптимистичным, особенно учитывая место жительства. Но так или иначе, сколько бы ни осталось, излагать свою биографию в полном объеме у меня желания нет, мне самому это неинтересно (не говоря уже про читателей), поскольку ничего особенного со мной не происходило, я не общался с выдающимися людьми, не был прямым участником каких-то исторических событий, не получал какую-то эксклюзивную информацию. Так о чем писать?

Про какие-то отдельные памятные моменты я здесь писал, а подробное жизнеописание — зачем? Я сейчас стараюсь припомнить какие-то ключевые, как мне представляется, моменты, которые повлияли на всю мою последующую жизнь. Таких решений в жизни бывает не так много. Я вот могу четко назвать три. Первое (хронологически и вообще) — решение жениться на Аде. Это, безусловно, главное и благотворное решение в моей жизни. Второе — это решение уйти с государственной службы и стать переводчиком-фрилансером (тогда, правда, я такого слова не знал). Это решение помогло мне расстаться с постылой работой и заняться тем, чем мне хотелось, и к чему у меня при этом были способности. Плюс за это прилично платили, так что мы без особых бед и потрясений прожили тяжелые для очень многих 90-е годы. Третье решение — переезд в Израиль. Инициатором этого решения был именно я, хотя Ада меня вполне поддержала. Как и при принятии решения о переходе в переводчики. В обоих случаях мне ее уговаривать не пришлось. Вот замуж за меня пойти пришлось поуговаривать…

Много лет я тоже был уверен, что переезд в Израиль это абсолютно правильное решение. Я и теперь так считаю — в смысле решения уехать из России. Но события последних лет (я имею в виду отнюдь не только войну) заставили меня усомниться в том, что Израиль — это наилучшее место для проживания. И сегодня я думаю, что, возможно, было бы лучше нам с Адой перебраться в Канаду, на чем долго очень настаивала Женя. Но что сделано — то сделано, теперь уже поздновато…

Было еще одно решение, которому я рад. Выбор национальности в паспорте в 16 лет. Не думаю, что это как-то повлияло на мою дальнейшую судьбу, бьют-то, как известно, по морде, а не по паспорту, да и не били меня особо. Во всяком случае, гораздо меньше, чем многих. Да и странно как-то было бы числиться русским с фамилией Цукерштейн-Горницкий. Если бы еще просто "Горницкий" (или хотя бы Цукерштейн — писал же Лермонтов про Вернера, который был русский), куда ни шло. Но такая вот — двойная… Но это решение в любом случае помогло мне как-то сберечь свою психику, запишись я русским, мне бы потом всю жизнь было стыдно за свой выбор. Поскольку, как сказал тогда мой дед, "из осажденной крепости не бегут".

Наверно, самое первое мое (подчеркиваю именно мое, родители меня поддержали, но после того, как я решил сам) судьбоносное для меня решение — это было решение о переходе в вечернюю школу (точнее, не о переходе, а о том, чтобы остаться в вечерней школе). Поскольку альтернативную жизнь прожить не удастся, я могу только предполагать (без всякой уверенности), как сложилась бы моя жизнь, если бы я пошел в одиннадцатилетку. Так что оценить правильность своего решения в этом смысле я не могу. Могу только представить себе, что бы точно (или хотя бы предположительно, без стопроцентной уверенности) НЕ произошло в моей жизни, прими я другое решение. Этим и попробую заняться завтра.

(продолжение следует)

 

Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

(продолжение)

Да, я забыл упомянуть, что остаться в вечерней школе было не так просто. Дело в том, что школа-то была вечерняя, но учебные требования там были как в дневной, и брали в вечернюю школу только тех, кто хорошо учился. Не отлично, отличников-то было раз-два и обчелся, но, как минимум без троек. И поскольку на два класса таких "хорошистов" не набралось бы, брали и "со стороны" — тоже с соответствующим уровнем успеваемости. Так что шли сознательно те, кто не хотел терять год в одиннадцатилетке, и в итоге из нашего класса в институт не поступили всего двое.

Плюс еще характеристику требовали от классного руководителя в 8-ом классе.

Тут я сделаю довольно длинное отступление, поскольку эта наша классная руководительница изрядно отравляла мне жизнь. Я упоминал ее, когда описывал в блоге эпопею с ношением берета, но хочу написать подробнее. Звали ее Калерия Михайловна, а вспомнил сейчас я ее тогда именно в связи с характеристикой. Эту самую характеристику выдавали на руки родителям; мама пошла в школу, Калерия вручила ей характеристику. Подробностей я не помню, помню, что она была нелестная в целом, но хорошо мне запомнилась фраза "уклоняется от выполнения общественных поручений". Не знаю, помешало ли бы это моему приему в вечернюю школу, но мама в своей обычной, как я себе представляю, манере, спорить не стала, а спокойно попросила дополнить характеристику, указав конкретно, от чего именно я уклонялся. Поскольку ничего такого не было, а придумать с ходу ничего правдоподобного Калерия, видимо, не сумела (женщина была невеликого ума), пришлось ей характеристику переписать, и фразу эту убрать. Что она меня терпеть не могла, это всегда чувствовалось. Это можно было бы объяснить антисемитизмом, можно — моей граничащей по советским школьным понятиям с дерзостью (однако без переступания границы) независимой манерой держаться. Отстаивание своего мнения, любые попытки оспорить слова учителя воспринимались большинством учителей как дерзость. Но ясно было, что дело не в антисемитизме. Точно так же, ничуть не лучше, Калерия относилась к моему другу Саше Мухе. Он-то никакого отношения к еврейству не имел, отец у него был украинец, мать — русская. Правда, вел он себя примерно так же, как я, пожалуй, по независимости он меня переплюнул, тем более, что в соответствующих случаях смотрел на учителей с явным презрением... Но был и третий объект явной неприязни Калерии — Марина Щеголева. Чисто русская, тихая, даже робкая, Калерии она боялась ужасно, тем более, что очень плохо соображала в математике (у нее были выраженные гуманитарные способности, после университета она всю свою недолгую, к сожалению, жизнь проработала научным сотрудником в Эрмитаже). И что было общего между нами, тремя объектами неприязни (если не ненависти) Калерии, я тогда не понимал. Сообразил только годы спустя, когда прибавилось жизненного опыта. Было между нами тремя, такими разными, одно общее. У всех троих отцы были офицеры. Это, наверно, единственное объяснение. У Мухи отец был генерал, работал в Академии Тыла и транспорта, и Марины — подводник, капитан первого ранга, командир подлодки, у меня — подполковник медицинской службы. А у Калерии была дочь Таня, наша ровесница, училась в параллельном классе. А мужа не было. Так что единственная в этих обстоятельствах правдоподобная, по-моему, версия — это что отец Тани был офицер и бросил ее. После чего она возненавидела офицеров как класс... Во всяком случае, другого объяснения я найти не могу, никаких других объединяющих нашу троицу признаков не вижу.

Марина так и доучилась со мной в одном классе, а Муха ушел в параллельный. Там был сильный математик. Калерия как учитель математики была никакая. А моя вражда с ней продолжалась. На Марину она просто орала, унижала ее всячески, со мной такого не получалось, я-то ее не боялся…

Уже в 10-ом классе Калерия как-то принесла нашей лучшей математичке в классе, Фаине Белицкой (антисемиткой она, стало быть, точно не была, явно хотела помочь ужасно некрасивой девочке), какие-то задачи для подготовки в университет. Фаина собиралась на матмех. Не знаю, поступила ли, кстати, так что, может и трое было не поступивших. В ЛГУ евреев не очень-то брали…

И мой сосед по парте, Витя Буренков, довольно громко спросил "А сама-то она, интересно, пробовала решить?". Калерия услышала и выгнала его из класса. Я промолчал, но, видимо, в лице моем было что-то такое, потому что Калерия спросила: "А ты, что, следом за ним хочешь"? Я ответил "Могу" и ушел. После чего Витьку-то она, остыв, простила, у него-то отец не был офицером, а меня категорически отказалась на свои уроки пускать. И тянулось это довольно долго, Дело шло к аттестату, а я был без оценок, контрольные не писал, так что в итоге вопрос пришлось как-то решать через завуча. Завуч у нас был нормальный мужик, уж не знаю, о чем он там с ней поговорил, но мне в итоге сказали, что я могу возвращаться на уроки. Калерия немного отыгралась, занизив мне оценки на выпускных. Правда, ниже четверки все равно не получилось, а мне было в целом наплевать, поскольку медаль мне все равно не светила.

(продолжение следует)

 

Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

(продолжение)

Для начала сегодня я должен внести небольшую поправку(иначе непонятно будет дальнейшее). Занятия у нас в вечерней школе начинались не в 3, а в 4 часа дня, заканчивались около 9 вечера (больше 5 уроков у нас не бывало).

В итоге пока мне не исполнилось 16, все было нормально, я вполне успевал. Но с 16 лет рабочий день составлял уже 6 часов, так что заканчивал я в 3 часа; на дорогу уходило, как я себе сейчас представляю, не меньше 40 минут, а дорога от дома до школы занимала примерно 5 минут 30 секунд при очень быстрой ходьбе (не помню, в каком классе у меня появились часы, наверно в 7-ом, но с тех пор я постоянно засекал время ходьбы от дома до школы, стараясь установить личный рекорд). Так что на обед времени уже просто не оставалось, и я перешел на работу на полставки. Продолжалось это, правда, недолго. Где-то ближе к осени я поменял работу. К 10-му классу всем стало ясно, что я не собираюсь продолжать семейную традицию и не пойду в медицинский. А в то время существовало ни на чем, по-моему, не основанное мнение, что стаж по профилю дает какие-то преимущества при поступлении в институт. Поскольку тема медицинского института была закрыта, про филфак речи изначально не было (в смысле учебы-то это было бы именно то, что нужно, но после окончания встала бы проблема трудоустройства, в ту пору после филфака или давали свободный диплом, или распределяли учителем в школу), оставался технический ВУЗ. Поэтому и работу нужно было подыскать какую-то "техническую". И работа нашлась — я пошел учеником токаря в ремонтный цех НИИ-49, как это тогда называлось. Чем занимался этот НИИ я тогда не знал, теперь вот прочитал в интернете. Но я к тематике НИИ, понятно, никакого отношения не имел, кроме своего цеха я там ничего и не видел. Устраивали меня опять-таки по блату, бабушка лечила сына кого-то из руководителей, так что учеником токаря меня в итоге взяли без проблем. Этот институт находился минутах в 5 ходьбы от нашего дома на Таврической, рабочий день начинался в 8 утра, обеденный перерыв продолжался час, так что при шестичасовом рабочем дне я заканчивал в 3 часа. Где-то в 3.05 был дома, так что времени пообедать и успеть в школу было достаточно, хотя и впритык. Школу я не прогуливал.

Надо сказать, что в цеху я чувствовал себя вполне хорошо, друзей я там не завел, люди там все были взрослые, только один мой сверстник был, но относились ко мне нормально, даже дружелюбно. Мой наставник, учивший меня работе на станке, пожилой (во всяком случае, по моим тогдашним представлениям) вообще называл меня "сынок". При этом я не старался как-то подлаживаться, не пытался выглядеть "своим". Никогда не матерился, явно выделяясь этим в коллективе, но что поделаешь, я вообще никогда не матерился, так что и в цеху не хотел. И даже не курил на работе. Хотя курили практически все. Так-то я в 10 классе начал потихоньку покуривать. Осенью в конце недели я после школы ехал в Комарово на дачу. В это время было уже совершенно темно; Комарово было место абсолютно безопасным, никакой шпаны там отродясь не бывало, тем более уголовников, просто как-то неуютно было в темноте, а закуришь — и вроде веселее… Курил я, правда, тогда совсем мало, практически только именно по дороге от вокзала до дачи, ни на работе, ни на выходе из школы, как многие мои одноклассники, не курил. Хотя понравилось. Курил тогда почему-то сигареты "Яхта", как я потом понял, дрянные, они быстро исчезли из продажи. Болгарские сигареты с фильтром, которые так и назывались — "Фильтр" были в 61 году в Ленинграде редкой экзотикой. Хотя мне сигареты с фильтром не нравились, так что пока существовали сигареты без фильтра, я курил именно их.

Через какое-то время сдал экзамен на токаря 3-го разряда, и вместо ученической зарплаты перешел на сдельную. Не помню, точно, сколько зарабатывал, но, по-моему, гораздо больше, чем санитаром — рублей 60-70. При том, что работал на два часа меньше взрослых и у меня был дополнительный выходной. Работать токарем я продолжал и после того, как поступил в институт (на сдачу выпускных экзаменов в школе и вступительных в институт мне давали положенный отпуск). Учиться мы, "стажники", из-за тогдашних реформ образования, которые затронули и ВУЗы, начали с февраля, со второго семестра, так что я уволился из НИИ-49 только в конце января. На прощание мой наставник оформил мне 4-ый разряд, сказал, что, может, и пригодится в жизни. Сам по себе 4-ый разряд мне в жизни не пригодился, токарем я больше не работал. Но умение работать на токарном станке облегчило мне жизнь, когда я делал дипломную работу. Чего-то там нужно было выточить, я пошел в мастерские, меня пустили к станку, и я выточил, что было надо, без проблем в тот же день. Если бы оформляли заказ, на это ушло бы несколько дней.

 

Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

(продолжение)

Мои служебные обязанности были просты, никакой специальной подготовки для их выполнения не требовалось. Я должен был разносить медицинские карты по кабинетам. На руки карты не выдавали даже родителям. Кабинеты, где принимали врачи, были на втором этаже, а регистратура — на первом. Но мне не нужно было бегать по лестнице, процесс был, можно сказать, автоматизирован, хотя и не полностью. В регистратуре карточки закладывали в небольшой лифт (то есть попросту в ящик), мне выдавали какой-то сигнал, и я вручную, перебирая веревку, поднимал ящик вверх. При этом второй ящик в этой системе опускался вниз в ожидании следующей порции карточек. Мне оставалось только отнести карточки в нужный кабинет в соответствии с приложенным в записке номером кабинета. Кроме того, в мои обязанности (поскольку я был единственным мужчиной в штате поликлиники) входила помощь сестре-хозяйке в переносе стерилизаторов в стерилизационную, а грязного белья в мешках — в прачечную. С обязанностями своими я справлялся вполне успешно. Зарплата у меня была 350 рублей (то есть 35 по курсу после хрущевской денежной реформы 1961 года).

Тогда я об этом не очень задумывался, а вот сейчас не представляю, как люди жили на такую зарплату. Ведь в регистратуре внизу работали вполне взрослые женщины. В СССР, конечно, расходы на коммунальные услуги и городской транспорт были невелики, но в сумме, как я себе представляю, даже при комнате в коммуналке составляли рублей 10. Таким образом на еду оставалось меньше рубля в день. Не говоря уже о том, что нужно было какую-никакую одежду покупать и т. д. Но как-то жили люди…

Именно в поликлинике я, поступившись принципами, вступил в комсомол (об этом я писал подробно здесь когда-то).

Работал я, пока не исполнилось 16, 4 часа, с 9 утра до часа дня. Школа начиналась в 3 часа, так что я успевал вернуться домой, пообедать и добраться до школы. Больница и поликлиника располагались на улице Чапыгина на Петроградской стороне, так что я добирался туда с Таврической двумя автобусами - №1, в котором ехал от Таврического до Большой Пушкарской и 46/23 — От Кировского проспекта до Чапыгина. Станции метро Петроградская тогда еще не было, да и вряд ли на метро получилось бы в итоге быстрее.

Работал я, стало быть, на улице Чапыгина. Тогда, в 1960, на Чапыгина как раз достраивалось здание нового телецентра. А старый телецентр находился неподалеку, на улице Академика Павлова, я там был один раз классе в 5-ом или 6-ом. (Уже писал об этом в блоге, но забыл тогда упомянуть, что, невзирая на случившийся казус, я тогда на какое-то время стал популярен в классе. Одноклассники какое-то время после этого звали меня Телевичком (был такой персонаж в детских программах ленинградского телевидения), а одноклассницы - почему-то Жаконя (это тоже был персонаж из детских программ). Хотя я вроде не был похож ни на того, ни на другого.

Телевичок на фото в центре, а Жаконя — слева. По-моему, сходства нет; если говорить о Телевичке, так я даже очки не носил и блондином не был, но что касается Жакони, то тут мне судить труднее.

Фотографии того времени (это, видимо, зима 57 или 58 года (помню, что дело было зимой) у меня нет, но летом 59 (не думаю, что за это время в моей внешности произошли какие-то кардинальные изменения) я выглядел так:

 Я особого сходства не вижу ни в том, ни в другом случае, но со стороны, конечно, виднее.  

 Как я оказался в вечерней школе (с отступлениями)

Я был уверен, что подробно писал здесь о том, как оказался в вечерней школе. Но, порывшись в архивах, ничего подробного не нашел, только несколько упоминаний. А ведь решение перейти в вечернюю школу (точнее — остаться, поскольку школу-то я при этом не менял) было воистину судьбоносным. Конечно, невозможно сказать, как сложилась бы моя жизнь, если бы я тогда пошел в одиннадцатилетку, но можно вполне уверенно говорить о том, чего бы наверняка не произошло в моей жизни. Об этом я и собираюсь писать в ближайшее время, по наметкам рассказ будет достаточно длинным, даже без отступлений, которых тоже наверняка не избежать. Но это будет не в тягость, а в удовольствие. Что может быть увлекательнее, чем рассказывать о себе.

Начну с краткого описания собственно событий.

Сразу после окончания 8-го класса (это был 60 год) нас отправили в колхоз (или это был совхоз — форма хозяйства нас тогда как-то не волновала, но называлось это в любом случае "в колхоз". На месяц. Колхоз/совхоз находился в Ленинградской области, но где-то достаточно далеко от города.

После отбытия положенного срока мы вернулись в Ленинград, а там в школе нас огорошили тем, что наша 157-ая экспериментальная средняя школа становится вечерней школой (для 9-10-х классов), а те, кто в вечернюю школу не пойдет, должны перейти в 172 школу, которая превращается в одиннадцатилетку. Разговоры о введении одиннадцатилетнего образования в СССР велись, по-моему, еще с 1958 года, но никто не знал, что это произойдет уже в 60-ом. То есть в школе, может, и знали, но тем не менее в колхоз нас отправили... В 172 школе я начинал свою учебу, проучился там первый и часть второго класса, и у меня остались о ней самые неприятные воспоминания. Наверно, это тоже сыграло роль при принятии решения. Решение о том, как жить дальше, я принимал самостоятельно, родители со мной вполне согласились. Причин выбора было две. С одной стороны, я очень не любил советскую школу, и провести там лишний год мне вовсе не хотелось. С другой — после одиннадцатилетки у меня был бы только один раз на поступление в институт. Не поступил бы — взяли бы в армию. А армии я боялся ужасно. В то время не было разговоров о дедовщине, не раз читал, что как массовое явление она возникла после сокращения срока службы в 68 году. Но я уже в то время был в каком-то смысле социопатом — мысль о том, что в течение трех лет вынужден буду постоянно находиться на людях, приводила меня в ужас. Даже безотносительно ко всему остальному, связанному с военной службой. Наверно, именно благодаря своей социопатии я с такой готовностью и даже радостью перешел на работу дома. Хотя в период моего инженерства у меня были хорошие отношения с коллегами, я в целом не испытывал потребности в общении с людьми. Мне всегда было хорошо и не скучно одному. Я писал, по-моему, что даже когда был в Крыму с лучшими своими друзьями, мне в какой-то момент остро захотелось побыть одному. Правда, одной ночи, проведенной в полынном поле в одиночестве хватило, чтобы потребность в общении возобновилась. Так ведь это лучшие друзья были…

Причем решение нужно было принимать очень быстро, времени на размышления не было; нужно было еще устроиться на работу, поскольку к началу учебного года в школу необходимо было представить справку, что работаешь. Я потом узнал, что некоторые мои будущие соученики представили липовые справки, полученные тем или иным способом по блату. Но у нас дома вопрос об этом даже не поднимался, стало быть, нужно было срочно найти работу.

Тут надо сказать, что в принципе с 15 лет работать в СССР официально было можно. Но брали на работу подростков очень неохотно. Оно и понятно.15-летние работали 4 часа, а получали полную зарплату. Плюс тем, кто учился, полагался второй, дополнительный выходной. Плюс ответственность руководства за поведение балбесов. Так что без блата найти работу было сложно. Поэтому меня на мою первую работу взяли по блату. Началась моя карьера с должности санитара в детской поликлинике при детской больнице имени Филатова. В этой больнице была клиника кафедры моей бабушки, а в поликлинике бабушка вела прием раз в месяц. Так что взяли меня туда без разговоров. Все это происходило очень быстро. Приехали мы из колхоза где-то в самом конце июня, а 4 июля (если мне память не изменяет, трудовую книжку не нашел, хотя вроде привозили сюда) я уже вышел на работу. Правда, ненадолго, уже в августе мне дали отпуск (по блату, конечно), и я поехал с родителями в Закарпатье, в Мукачев...

(Продолжение следует, если не будет форс-мажора, то завтра. Я уже написал, что рассказывать о себе - одно удовольствие. Правда, далеко не всегда это интересно окружающим, это я понимаю, но удержаться не могу.)

 На Эхе в рубрике "мнения" вчера появился текст следующего содержания:

Выбор формирует взгляды

Мария Снеговаяпостдокторант университета Джорджтауна

Мнения12 июля 2025

3166

Принято считать, что взгляды человека определяют его поведенческий выбор. Однако, изучая Россию, всё больше прихожу к выводу, что верно обратное: выбор — например, остаться или уехать после 2022 года — формирует взгляды.

Люди, оставшиеся в стране, под влиянием пропаганды, а также психологических механизмов адаптации и избегания когнитивного диссонанса, постепенно склоняются к принятию прорежимной позиции: “Запад тоже не ангел”, “за начало войны отвечают все”, “лучше сдаться, чем сопротивляться превосходящей силе”, ” мы не можем проиграть” и проч.

Особенно это заметно среди российских элит, но подобные настроения распространяются и в обществе среди тех, кто изначально не принял войну.

В этом смысле именно сделанный поведенческий выбор формирует взгляды, а не наоборот.

Этот текст вызвал активное обсуждение читателей.

На данный момент более 3000 просмотров, для нынешнего Эха это немиало, и 29 комментариев (по нынешним временам это очень много). Соотношение "лайков"/дизлайков на данный момент 55/84, то есть отношение скорее негативное, но все же не в такой степени, как в случае "Кода доступа" Латыниной, там это соотношение последнее время в среднем 1/5.

На этот текст отреагировали и наши общие знакомые (не буду уподобляться участникам возникшей в позднесталинские времена кампании по раскрытию псевдонимов).

Сам я тоже активно поучаствовал (в основном вел диалог с другими комментаторами). Непосредственно по поводу текста г-жи Снеговой я ограничился кратким комментарием:   "Постдокторант... По тону и по смыслу мне этот текстик напомнил "И встать, когда с тобой разговаривает подпоручик!"  

Может быть, обсудим мнение постдокторанта здесь, среди своих?

 Вчера увидел сценку, которую можно увидеть, наверно, только в Израиле. 

Вечером, перед сном, вышел вынести мусор. Помойка у нас прямо перед домом, со стороны садика, но мусор вывозят ежедневно (кроме, естественно, субботы), так что запаха от помойки нет. И, что удивительно, мух нет. 

Так вот, вышел я к помойке и встретил на дорожке даух молодых парней. Одеты они были в соответствии с израильской летней формой для гражданских, здесь все так ходят, независимо от возраста, шорты, майка и сандалии или какие-нибудь шлепанцы на босу ногу. Только при этом за спиной у одного из этих парней висел автомат. Видно, солдат приехал в увольнительную домой на выходные, может даже из Газы или с северной границы с Ливаном и по привычке захватил с собой автомат. Меня это особо-то не удивило, солдаты в форме с оружием, которых полно в поездах по пятницам вечером и в понедельник утром, удивили меня разве что в первый приезд в Израиль в 93 году, для Израиля это обычная картина. Кстати, ни разу не слышал о каких-либо случаях стрельбы со стороны таких солдат, да и вообще о случаях использования оружия в армии не слышал. Хотя о дедовщине время от времени пишут, но до стрельбы, слава богу не доходит. А после того, как началась война в Газе, достаточно часто попадались на улицах вполне взрослые, непризывного возраста люди в штатском, но с автоматами. Как-то встретили мужика, который гулял с автоматом с двумя детьми...

Я довольно много времени провел в Канаде, но там вообще не припомню, чтолбы видел людей в форме. Не говоря уже - с оружием. И в Европе люди в военной форме практически нигде не попадались. А в Израиле солдат видишь постоянно.  Как бы мы жили, если бы не надо было тратить столько денег на армию...  

 Хотел было написать давно анонсированный текст про мое отношение к нашему премьеру, в голове этот текст вполне составлен, но записывать неохота. Не хочется портить себе настроение размышлениями о политике. Поэтому ограничусь тем, что скажу: К нашему премьеру и нынешнему правительству я отношусь плохо. К премьеру - с тех пор, как против него были возбуждены уголовные дела; бОльшая часть того, что он делает с тех пор как глава государства, по моему мнению связано с его желанием сохранить власть и не попасть в тюрьму. Именно в такой последовательности; Нетаньяху мог бы заключить сделку с судом и получить помилование в обмен на уход от власти. А к правительству - с момента его прихода к власти, поскольку сформировано оно ради решения этих двух задач, и в него входят крайне правые "ястребы" и мракобесы из ультрарелигиозных партий. 

На этом политинформацию заканчиваю, во всяком случае на сегодня.

Хочу вместо этого порекомендовать последнюю программу Дудя - это беседа с очень обаятельным человеком, которого Дудь представил как ведущего знатока средневековья в России. Начали слушать (передача на 2 часа 45 минут) - очень интересно. Множество новых для нас интересных сведений о жизни людей в Средние века. Это точно гораздо полезнее для психики, чем слушать или читать рассуждения о политике людей, которые все равно ничего путного заведомо не скажут, а настроение испортят. После 12 дней ежедневных (иногда по несколько раз в день или за ночь) отсидок в бомбоубежище и на фоне ежедневной гибели людей в Газе и в терактах особо тянет на что-то позитивное. Так что в кино (точнее, в телевизоре) хочется в итоге смотреть комедии или какие-нибудь "добрые" фильмы. С комедиями, правда, большая напряженка, да и с "добрыми" фильмами не лучше. Отдохнли душой на днях на фильме покойного Петра Тодоровского (не путать с тезкой-внуком) "Жизнь забавами полна". Отнюдь не комедия, но очень какой-то "человеческий" фильм, большая редкость в наши дни. Фильм снят в 2001 году, но каким-то образом и мы, и Женя его пропустили тогда и позже не попадался. 

Так что давайте слушать про интересное, причем не связанное с политикой, такое, что позволяет отдохнуть душой и не травить душу бессмысленными и бесполезными (ведь изменить все равно ничего не можем) переживаниями.

"Тем более, что жизнь короткая такая".   

 Вчера посмотрели фильм "Орландо" (Orlando) 1992 года, режиссер - Салли Поттер. Впечатление сильнейшее. В главной роли - молодая тогда еще поразительная Тильда Суинтон. По ходу дела герой меняет пол (без хирургического вмешательства, чудесным образом) и становится женщиной, так Суинтон в равной степени убедительна и в роли мужчины, и в роли женщины.

Не буду пересказывать сюжет (добавлю лишь, что герой/героиня проживает долгую жизнь - с конца 16 века до наших дней), просто рекомендую посмотреть, кто не видел. Это экранизация одноименного романа Вирджинии Вульф. Стало быть, Вульф намного опередила время, написав в 1928 году роман на гендерную тему.  Интересно, что на Венецианском фестивале фильм получил премию католических организаций. Любопытно было бы узнать, чем руководствовались священники, присуждая эту премию. Но так или иначе, по-моему, такая широта взглядов вполне достойна уважения.

Сообразил, что не читал вообще ничего Вирджинии Вульф. В СССР ее не печатали, насколько я знаю, во всяком случае, никогда не видел и не слышал о таких изданиях. А потом как-то в голову не приходило. Так что из всего, что она написала, знал до сих пор только эпиграф к "Фиесте" Хемингуэя. Да и то там сказано "Из разговора". 

Спросил у дочки Жени - она, по-моему, все читала. Женя сказала, что роман гораздо лучше фильма, и что "Миссис Дэлоуэй" - одна из ее любимых книг. Так что решил восполнить пробел, вчера скачал обе книги, буду читать.  

 Наша новая участница, Наташа из Австралии, прислала мне замечательный ролик с девятью (!) Гамлетами на сцене одновременно. Причем это не монтаж,их правда всех собрали. Особенно неожиданным для меня было появление девятого... Я, правда, половину из этих Гамлетов не знаю. Хотя ни Джуди Денч, ни неизвестная мне дама Гамлета и не играли...

https://www.facebook.com/watch/?v=1023513324404837

 Скачал последнюю, наверно, по времени экранизацию "Гамлета". Фильм вышел в 2024 году, поставил его Шон Матиас - в основном театральный режиссер, но и фильмы ставил, в том числе и достаточно известные. Прокрутил, чтобы понять, стоит ли смотреть. Фильм как бы осовременен, актеры в современных костюмах, но это уже, можно сказать, избитый прием. Осовремененных экранизаций "Гамлета" было множество. В подобной экранизации "Гамлета" 2009 года в сцене "Мышеловки" Дэвид Теннант в роли Гамлета снимает реакцию короля на кинокамеру (все-таки не видеокамеру, так что можно сказать, что действие все-таки происходит в прошлом), чтобы, видимо, потом внимательно изучить реакцию преступного дяди. А в экранизации 2024 года  Гамлета играет  знаменитый (и действительно хороший) актер, Иэн Маккеллен. Вполне допускаю, что он был весьма убедителен в роли Гамлета, когда играл его на телевидении в 1970 году. Тогда ему был 31 год. В нынешней экранизации - 84. Выглядит это странновато, особенно в сценах с матерью. Ее, конечно, тоже сильно состарили, так что брак с Клавдием выглядит (с его стороны) явным браком чисто по расчету, но все-таки она выглядит помоложе сына. На фоне дряхлого Гамлета уже не удивляет, что Лаэрт - женщина (я уже решил, что цвет кожи актера для меня более не играет роли, иначе написал бы, что женщина - чернокожая). Так что в какой-то степени в сцене поединка силы оказываются уравновешенными, но за Гамлета все равно тревожно. Правда, герои - в современных фехтовальных костюмах, и, соответственно, лица их скрыты масками. Так что собственно Маккеллена мы видим только в паузах, когда он маску снимает. И можно надеяться, что в фехтовальных сценах его все-таки заменял дублер.  

Поразмыслив, я решил, что фильм все-таки смотреть не буду. 

Все равно лучший Гамлет для меня - Смоктуновский. Совсем не потому, что он был первый из увиденных. А - просто. И в целом фильм Козинцева - лучшая (с моей точки зрения) из достаточно многочисленных виденных мною экранизаций. Не думаю, что увижук что-нибудь лучше. (На сцене я "Гамлета" не видел, если не считать моноспектакль Рецептера, о котором писал здесь когда-то, и полностью забытой постановки в нашем ТЮЗе с Тараторкиным; до сих пор жалею, что не увидел в роли Гамлета Михаила Козакова - по собственной глупости, об этом тоже вроде писал).  Говорили и писали, что он был очень хорош. 

 

Все-таки не могу не написать немного о политике. В перерыве между походом в аптеку и поездкой в "Кирьон".

Прочитал сегодня в новостях сообщение следующего содержания:

"Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху объявил о выдвижении президента США Дональда Трампа на Нобелевскую премию мира.

Это заявление он сделал во время встречи с американским лидером в Белом доме.

Нетаньяху вручил Трампу письмо, адресованное Нобелевскому комитету, в котором обосновал свою номинацию.

Израильский премьер полагает, что Трамп заслуживает эту награду за усилия в установлении мира и безопасности "и особенно на Ближнем Востоке"".

И одновременно увидел в той же ленте новостей следующие заголовки:

"Кац [это наш теперешний министр обороны]: Война началась с "зеленого" света от Трампа"

"Израиль уверен, что США может поддержать возможные удары по Ирану"

Я согласен с тем, что наш превентивный удар по Ирану был печальной необходимостью. Не можем мы с нашей крохотной территорией сидеть и ждать, ударит по нам Иран, получив атомную бомбу и располагая уже средствами доставки, или все-таки не ударит.

Я понимаю, что наш премьер на данный момент полностью зависит от весьма переменчивого благорасположения Трампа. Тот же Кац сказал вчера: "Трамп переговорил с высокопоставленным израильским чиновником перед началом ударов и сказал ему: "Лучше бы вам добиться успеха, потому что если вы потерпите неудачу и Нетаниягу позвонит мне, я спрошу: "Кто такой Биби?"

И Израиль в целом всегда зависел, а сейчас, фактически оказавшись в международной изоляции, особенно зависит от США, то есть опять же от Трампа.

Но все же — нобелевская премия мира в таких обстоятельствах?

Поневоле вспоминается Оруэлл: "Война это мир".

 Началось у нас настоящее лето. Грех жаловаться, порой такое и в середине июня бывает.Так что в июле - это нормально. По настоящему мы это почувствовали только вчера - душно и жарко было даже вечером, на закате и после заката. Правда будет хуже, поскольку пока что вода всего +29, а дойдет и до 31-32...  Сейчас у нас на улице +31, воспринимается как +35. Кондиционер включен, конечно, но с утра ходили в супермаркет, который открывается только в 9 утра. Супер сугубо кошерный, у входа всегда сидит человек в черном костюме и шляпе (на такой жаре) и собирает пожертвования. Правда, среди покупателей ультраортодоксов почти нет. Видимо, они закупаются по пятницам, и в пятницу в этом супере большие скидки, и открывается он в 7:30, то есть в нормальное для израильских суперов время. Но мы в пятницу там ни разу не были, по пятницам мы ходим на рынок, к 7 часам, пока еще не так жарко. А после рынка уже жара, нет смысла идти.

Я писал, что вокруг нас, на нашем избирательном участке, ультраортодоксов (для кратости я в дальнейгшем буду называть их ивритским словом "харедим", что означает "трепещущие перед богом") практически нет, но чуть подальше есть целый городок - Кирьят Шмуэль (всего 6.000 населения), где население практически полностью состоит из харедим. Вот там они наверняка и в избирательных комиссиях сидят. 

Наверно, они по пятницам с утра и приезжают в этот супер (это 4 остановки на автобусе, машины есть далеко не у всех харедим).

Это я все к тому, что после хождения по такой жаре в голове туман и писать о политике совсем неохота. Так что свое мнение о Нетаньяху я пока что отложу в долгий ящик, до поры, когда никуда после утренней прогулки до вечера выползать не будем. А то завтра с утра в аптеку, а потом запланирована поездка в большой торговый центр "Кирьон" (это слово и означает просто "торговый центр")  в соседнем Кирьят Бялике. У нас стали рваться эспандерные резиновые ленты, с которыми мы зарядку делаем, нужно купить новые, а то и травмироваться недолго, а ближе спортивного магазина у нас нет. 

Так что да простит меня наш премьер (который, кстати, вчера улетел в Штаты, и мы ждем, что в ходе этого визита Трамп торжественно заявит, что добился мира в Газе), но писать о нем сегодя я все равно не буду. Ему же лучше, поскольку особо хорошего писать ничего не собираюсь. .   

 Ну вот, шаббат наступил, и, поскольку я шаббат не соблюдаю, снова сажусь за клавиатуру.

Помнится, был на старом Эхе Москвы такой персонаж, вейзмир азохенвей, по-моему, у него ник был. Помнится, также что Лена очень любила с ним диалоги вести. Он выдавал себя (среди многого другого) за человека сугубо религозного, чуть ли не раввина, и в ответ на вопрос, как же это он пишет комменты по субботам, объяснял, что у него есть программа, преобразующая речь в печатный текст. Но я человек не религиозный, поэтому просто печатаю. Наказания смертью за несоблюдение субботы я не боюсь. В таких случаях смерть вроде бы обычно мгновенно наступает, так в мои годы это скорее благодеяние, чем наказание. 

Мне казалось, что я уже писал про процедуру выборов в Израиле, но поискал в блоге по ключевым словам - и ничего не нашел. Может, недостаточно хорошо искал, но в худшем случае повторюсь. А процедура необычная. 

В Израиле, несмотря на все разговоры о том, какая это передовая в техническом плане страна, электронное голосование не проводится. И голосование по почте внутри Израиля (как в Штатах) тоже не практикуется. 

Выборы происходят не в выходной день, а в рабочий, как в Штатах. Уж не знаю, почему так принято в США, а у нас просто невозможно, поскольку единственный общевыходной день - суббота (госслужащие не работают и в пятницу, но магазины, медцучреждения, транспорт и т.д. до обеда работают). А в субботу в нашем религиозном государстве выборы проводить, понятно, невозможно. Хотя было бы совсем неплохо, тогда в Кнессете не было бы партий ультраортодоксов. 

Привычных бюллетеней с фамилиями тоже нет. Не знаю, как это выглядит в Германи, где тоже вроде голосуют не за живых кандидатов, а нас выборы происходят так.

Запускают в комнату голосования по одному человеку (поэтому в очереди иногда приходится стоять довольно долго). Заходишь, в помещение для выборов, подходишь к столу, где сидят члены избиркома. Представлены обычно, насколько я понимаю, представители партий, которые имеют реальные шансы в данном округе. На нашем участке население почти сплошь светское, так что представителей ультраортодоксов в комиссии ни разу не видел. Они, понятно, сразу заметны благодаря своим костюмам. Предъявляешь внутреннее удостоверение личности (таудат зеут), тебя находят в списках - и приступаешь к поцессу подачи голоса. Для этого проходишь к доске, которая обращена "тылом" к членами избиркома, сидящим за столом. С фронтальной части доски - ячейки, по числу партий, участвующих в выборах.  А в ячейках - "бюллетени", то есть карточки с буквенным (одна, две или три буквы) обозначением участвующих партий.   Выглядит это так:

Пустые карточки - для того, чтобы желающие имели возможность вписать какую-то "свою" парию, которая по каким-то причинам в выборах не участвует. 

Выбираешь карточку с символом партии, за которую голосуешь, кладешь в фирменный конверт, который лежит тут же (при этом от членов избиркома ты отгорожен доской, так что никто не видит, какую карточку ты выбрал) и идешь к урне. Опускаешь конверт в урну, возвращаешься к столу, где сидят члены избиркома, тебе возвращают удостоверение, прощаешься и выходишь. После этого в комнату заходит следующий избиратель. Никаких исключений, нас с Адой вместе, к примеру, не пускают.   

Агитация в день выборов не запрещена, поэтому перед избирательным участком стоят столы, за которыми сидят представители конкурирующих партий (опять же не всех, а только тех, которые имеют реальные шансы на данном участке; таким активистам неплохо патят, да еще и кормят в день выборов, так что никто не станет выбрасывать дньги на ветер). Правда, активной агитации нет, за руки никто не хватает, просто представители каждой партии норовят всучить избирателю карточку своей партии. Никогда не мог понять, зачем это нужно, все равно все карточки и так есть в "кассе" на участке. 

Я написал "касса" - и вспомнил, что эти ячейки напоминают школьные "кассы", которые были у нас в первом классе. Но мемуар на тему тех школьных касс я напишу в другой раз.

Подсчитывать результаты проводимого таким образом голосования должно быть просто. Как я себе представлыю, карточки вынимают из конвертов, складывают в стопки и подсчитывают число карточек в стопках. На глазах у представителей всех заинтересованных партий. Ошибиться сложно, опустить пачку конвертов в урну на глазах у разнопартийных членов избиркома  невозможно.

В итоге за все время, что мы здесь живем, ни одного скандала из-за подсчета голосов не возникало.   Хотя скандалы с составлением внутрипартийных списков (тут ведь имеет значение, на каком ты месте в списке своей партии, "проходном" или практически "непроходном") случаются). Но не при подсчете голосов.